Путешествие в Амой, или даосское колдовство современного Кит

Большинство людей мыслит штампами. Мы представляем нашу жизнь ровно в тех рамках, в которых видит ее большинство. И о других людях, народах, далеких землях думаем лишь в рамках нескольких строчек из школьного учебника истории. Но мир гораздо богаче и разнообразнее. Например, когда мы говорим о духовной жизни китайцев, то первое всплывающее в голове слово — буддизм. Но у китайцев дух консерватизма проник в плоть и кровь настолько глубоко, что религиозные институты и установления, оставаясь самыми стабильными из всех, сохраняют черты древнейшей анимистической религии по сей день. И как бы это странно не звучало, в стране, претендующей на звание сверхдержавы будущего, по-прежнему существуют жрецы, практикующие чревовещание и предсказание, экзорцизм, т. е. изгнание демонов и злых духов и, наконец, совершение жертвоприношений, сопровождающееся молитвами и заклинаниями. Рядовому туристу стать свидетелем подобных обрядов практически невозможно: о них не принято говорить с посторонними, а уж показывать — тем более. Но некоторым завсегдатаям этой страны удается проникнуть чуточку глубже в тайный мир китайцев и стать свидетелем удивительных моментов, которые откладываются в памяти на всю жизнь. Итак…

Представителям колдовского сословия свойственно разделение труда. По сей день есть колдуны-предсказатели, колдуны-изгонители духов и колдуны, подносящие жертвы, а также те, кто занимается или чревовещанием и жертвоприношениями, или жертвоприношениями и экзорцизмом, или предсказаниями и изгнанием демонов. О «конкретной специальности» того или иного колдуна могут свидетельствовать обозначающие их термины, например е син бу ши — «наставник гадания, бредущий во мраке ночи (потустороннего мира)- или цзянь гуй ши —«наставник, видящий призраков» и т. д. «Разделение труда» особенно ярко выражено в наши дни на юго-востоке Китая, в провинции Фуцзянь и, в частности, в Амое — месте, где автору этих строк была приоткрыта завеса древних традиций. Там можно встретить представителей класса так называемых сай гун, которые занимаются, как правило, совершением жертвоприношений, колдовством и экзорцистской магией. Кроме того, есть немало мужчин и женщин, посвятивших себя «изгнанию демонов», чревовещательству, предсказаниям или гаданию с помощью духов, якобы вселяющихся в них. Все они претендуют на умение распознавать волю духов и следовать ей. Я постараюсь по возможности четко разграничить всех этих магов. И в первую очередь предлагаю обратиться к сай гун, которые, по признанию самих китайцев, являются наиболее значительными представителями сословия колдунов.

Сай гун — местное диалектное произношение термина «ши гун». «Ши» имеет значение «учитель, наставник», а «гун» обычно обозначает влиятельных и знатных персон, что-то наподобие титулов «лорд» или «сэр». Но смысл термину придает собственно то, что иероглиф «ши» взят из бинома «у ши» или «ши у» — «учитель, мастер колдовства» или «мастер-колдун», который часто употребляется в китайской литературе, причем даже древней, именно в значении «колдун», а также в законах, запрещающих колдовские практики.

Обычай называть колдунов «наставниками» имеет, очевидно, древнее происхождение, поскольку еще в трактате «Чжоу ли» так именовались главные колдуны. Соответствующее обозначение колдуньи, встречающееся и в литературе, и в уголовных уложениях — «ши по». «По» можно считать соответствием «гун», ибо так называют знатную особу. Самый ранний текст, в котором ученым удалось отыскать данное сочетание, датируется VIII столетием. Несмоненно, что ши гун являются теми же самыми священнослужителями, что и упоминаемые в минском кодексе тай бао и дуань гун. В ряде сочинений можно встретить выражения типа «тяо шэнь ши гунн» — «ши гун танцующих духов», или «фа ши» — «учитель магии» и т. д. Последнее и по сей день распространено в Амое.

Ши гун не получают ни ранга, ни полномочий от какой-то определенной церковной иерархии. Во все времена в Китае колдунами и колдуньями становились те, кто считал себя обладающими волей и способностями для этого, а также имел «круг потребителей» своих услуг, достаточно значительный и преданный для того, чтобы они могли зарабатывать на жизнь. У ши гун есть жены и дети. Они не носят никакой специальной одежды или отличительных знаков, за исключением тех случаев, когда они совершают богослужения или так или иначе находятся «на службе». Путь к их жилищу, которое внешне ничем не отличается от домов других людей, указывает табличка, на которой написано: «дао тань цзай цы» — «даосский алтарь здесь». Имеются в виду доски и подмостки, украшения, изображения божеств и все прочее, из чего можно возвести алтарь в любом месте. Надпись на указателе весьма примечательна, ведь она показывает, что колдуны называют себя даосскими священнослужителями. Дом многих колдунов представляет собой настоящую мастерскую, где его жена и дети, да и он сам в свободное от исполнения священных обязанностей время делают и продают жертвенные предметы из бумаги и других материалов. Если амулеты, заклинания и жертвенные предметы докажут свою действенность, такая торговля может приносить весьма значительный доход, даже если колдун просит за свои произведения цену выше рыночной.

Как и все китайские отцы, которым посчастливилось иметь сыновей, каждый колдун учит своему ремеслу хотя бы одного из своих детей, так что профессия колдуна в Китае в принципе наследственная. И для этого есть свои причины. Во-первых, ни один человек, обладающий сокровищницей драгоценных мистических знаний о церемониях, волшебных формулах, чудодейственных амулетах и заклинаниях, позволяющих властвовать даже над божествами и призраками, никогда не передаст секретов чужому человеку, если он, конечно, может этого избежать. А во-вторых, по китайским поверьям, посредством всевозможных церемоний, формул, амулетов и заклинаний очень трудно, если вообще возможно, приобрести ту самую магическую силу. Зато она передается по наследству, поскольку по природе своей она родственна жизненной силе светлой души ян, которую ребенок получает от отца. Неудивительно поэтому, что каждый колдун стремится представить себя продолжателем древней родословной священнослужителей, которых их современники высоко ценили и почитали за волшебное совершенство и чудесные успехи в борьбе с потусторонними силами.

Таким образом, самый великий талисман, с помощью которого колдун повелевает божествами и духами, который помогает устанавливать связь с ними в молитвах и жертвоприношениях, которым он изгоняет демонов — это могущество его шэнь, духовной силы, дарующей божественный свет (шэнь мин), и его лин, небесной мудрости и силы. Здесь берет начало его дар провидения, позволяющий проникать в будущее. Колдун — это маг- ему подчиняются божества, ему верят люди, его боятся призраки. Однако все его качества имеют мало пользы, если божества, люди и призраки не знают о них и не признают их. Вот почему необходимо, чтобы в начале своей карьеры каждый колдун явил их миру — как видимому, так и незримому. Колдун делает это в один из дней, обозначенных в календаре иероглифами «и чуань ту» — «подходит для передачи ученику». День этот является главным в его жизни- именно тогда свершается обряд посвящения, обряд причащения к жреческому сословию.
В течение долгих лет под руководством отца мальчик постигает все тонкости и секреты избранного дела. Потом отец передает его в обучение кому-нибудь из своих опытных «коллег», носящему почетный титул цзяо чжу — «владыки учения». Он доводит до совершенства навыки новичка и назначает его своим преемником. Наконец, непосредственно перед великим днем, ученик «вступает в запретное» (жу цзинь). Он затворяется в комнате или хижине и в течение семи или десяти дней воздерживается от мяса, рыбы, лука, зелени, чеснока и вина. Во время поста он часто омывает тело, тем самым очищаясь не только внутренне, но и внешне, и непрерывно произносит молитвы и заклинания, которые он выучил у отца и «владыки учения».

Цель поста — сконцентрировать духовную силу. В основе его лежит классический принцип, запечатленный в одной из глав «Ли цзи», где весь ритуал описан в высшей степени подробно: «Благородный муж перед совершением сезонных жертвоприношений соблюдает пост. Пост означает концентрацию (духовной силы и ума)- это концентрация того, что еще не было собрано воедино. Благородный муж не постится, если ему не предстоит совершить какого-то важного дела или жертвоприношения. До начала поста нет необходимости воздерживаться ни от вещей, ни от желаний, ни от наслаждений. Однако тот, кто соблюдает пост, должен оберегать себя от злых влияний и успокоить в себе желания. Уши его не должны слышать звуков музыки, поэтому в записях сказано, что постящийся не знает, что такое музыка, т. е. он не осмеливается отвлекать свое внимание от единственно важного. Он не допускает пустых мыслей, но строго придерживается Дао. Его руки и ноги не совершают беспорядочных движений, но двигаются исключительно в соответствии с предписаниями ритуала. Вот как соблюдает пост благородный муж. Его единственная цель — довести до совершенства свои духовные силы и мудрость. Поэтому первые семь дней он соблюдает менее строгий пост, чтобы утвердить свои силы, а следующие три дня — самый строгий, чтобы сконцентрировать их. Утверждение сил означает собирание их воедино, а концентрация означает доведение до совершенства. После этого он может начинать общение с божествами».

В последний день в общинном храме, где всеми делами руководит «владыка учения», царит оживление. В течение трех дней в храме в честь как обитающих там божеств, так и призываемых по сему торжественному случаю, чьи изображения, нарисованные на бумаге, висят над алтарем, проходят праздничные жертвоприношения, причем расходы возмещает семья новопосвященного. По сути, считается, что все должно быть готово к прибытию абсолютно всех божеств даосского пантеона, даже тех, которых, собственно, специально и не звали.

Службу проводит «владыка учения». В назначенный час посвящаемый, набравшийся за время поста и духовных сил, и мудрости, надев чистое белье и одеяние священнослужителя, босиком, но в церемониальном головном уборе садится к кому-нибудь на спину, покидает свое уединенное жилище и направляется к храму. Он не должен касаться земли, ведь то огромное количество субстанции инь, которое содержится в ней, может нейтрализовать накопившуюся в нем светлую силу ян. В храме его ждет учитель- он строго спрашивает, соблюдал ли он пост и надлежащим ли образом, воздерживался ли , он от всяких мыслей о материальном мире и в первую очередь — о своих ближайших родственниках, и чувствует ли он теперь в себе силу и способность в любое время и любом месте ради людей подвергать себя риску в борьбе с призраками, уничтожать их и вырывать несчастные души из их лап. Ответ, конечно, всегда следует утвердительный. Наконец его спрашивают, может ли он доказать все это, взобравшись вон на ту дао ти — «лестницу из мечей». Вместо ступенек у такой лестницы — мечи, закрепленные лезвием вверх. Когда он отвечает, что может, человек, у которого на спине он сидит, несет его к лестнице. К спине его привязан сверток с детской одеждой, которую принесли в храм члены общины, а также один или два амулета. Пока он с величайшей осторожностью взбирается по лестнице, приглашенные на церемонию музыканты что есть силы дуют в свои визгливые дудки и бьют в ужасные гонги и тарелки.

Главный колдун тем временем непрерывно звонит в свой колокольчик, громко выкрикивает заклинания, разбрызгивает заговоренную воду и разбрасывает рис и соль, разгоняя демонов. Еще бы, ведь они уже собрались, чтобы понаблюдать за происходящим и наверняка начинают чувствовать беспокойство, а если он перестанет делать это, призраки приблизятся и сделают все возможное, чтобы помешать ученику взобраться по лестнице. Время от времени колдун также дует в рог, издающий низкий протяжный звук, особенно в тот момент, когда ученик, поднявшись на самый верх, начинает бросать оттуда в толпу свои амулеты. Люди хватают амулеты, вырывая их друг у друга — ведь прошедшие через подобную церемонию обладают, по поверьям, двойной силой. Спустившись с лестницы, ученик преклоняет колени перед главным колдуном, чтобы услышать счастливую для себя весть о том, что испытание лестницей он выдержал успешно и что теперь он по праву займет свое место среди прочих колдунов. Детскую одежду возвращают владельцам, а новопосвященного торжественно несут в паланкине домой в сопровождении оркестра. Главный колдун почтительно посылает или лично приносит в его семью свидетельство о том, что их сын принят в сословие жрецов.

Что касается потусторонних существ, то они, увидев, как новоявленный колдун без всяких последствий для себя взобрался на самую верхушку опасной лестницы, обязаны признать себя побежденными. Убедившись, таким образом, в его могуществе и силе, они будут теперь в страхе бежать прочь, только завидев его. А значит, действия его, направленные против призраков и на благо людям, всегда будут приводить к самым лучшим результатам. Но оказывается, призраков удалось обмануть. Какими бы хитрыми они ни были, они не заметили, что лезвия-то были тупые. А скрыть это от их глаз удалось при помощи бумажных амулетов, которые были прикреплены к мечам. Кроме того, амулеты эти не позволяли призракам приблизиться, а следовательно, и разоблачить обман. Сыграло роль и то, что главный колдун, опытный и признанный борец с потусторонними силами, изо всех сил трубил в рог, да и призванные к алтарю божества внушали призракам благоговейный трепет.

Священная магическая сила колдуна, а также степень уважения людей и страха демонов прямо пропорциональны количеству ступеней, преодоленных посвящаемым в сей памятный день. Многие колдуны до конца своих дней громко хвастаются этим, хотя, быть может, на самом деле они — то ли из-за того, что ступеньки были все-таки острые, то ли из-за слишком большого числа слетевшихся призраков — в страхе остановились на четвертой или даже на третьей и быстро спустились, но при этом все равно были признаны полностью и успешно прошедшими обряд посвящения. Детская одежда, а также амулеты, которые нес на себе ученик, китайцы считают такими же полезными в борьбе с призраками, как и самого нового колдуна. Отныне счастливые родители будут стараться надевать ее на своих чад как можно чаще, будучи уверенными, что волшебная сила защитит их детей от любого зла.

Обычно в лестнице бывает двенадцать ступеней, но если их больше, количество их должно быть кратно этому числу. А так как зачастую бывает очень нелегко раздобыть необходимое количество мечей, поскольку китайские чиновники запрещают подданным иметь какое-либо оружие, их, при необходимости, одалживают из правительственного арсенала. Лестницу, по которой лезет ученик, приставляют к стене дома или крыше, но иногда используют две лестницы — одну для подъема, другую для спуска. В таком случае их либо прислоняют одну к другой, либо соединяют на вершине мостками, сделанными из бамбука. Если новичок действительно не слабого духа, он совершит восхождение и спуск несколько раз и попытается, по возможности, достичь максимума — 108 преодоленных ступенек, ибо тогда он окончательно и навсегда утвердит свое превосходство над силами зла, ведь, как считают колдуны и даосы Амоя, мир состоит из 36 тянъ ган — «злых влияний Неба», и 76 ди ша — «смертельных влияний Земли».
Оставшуюся часть этого важнейшего в своей жизни дня новопосвященный проводит в посещениях домов знатных людей округи, неизменно прибегавших к помощи «владыки учения», который назначил его своим наследником. Он совершает поездку в паланкине, облаченный в полное церемониальное одеяние — ведь он теперь должен «представиться» домашним божествам своей паствы. Для этого в каждом жилище он подходит к домашнему алтарю и под звон своего колокольчика обращается к божествам, изображения которых там есть. Он сообщает им, то прошел обряд посвящения, и в конце церемонии «знакомства» совершает ритуал очищения алтаря и всего дома, произнося несколько заклинаний и магических формул. За исполнение этого ритуала он получает плату, которую можно одновременно рассматривать и в качестве «благодарственного подношения». В любом случае, поход оказывается небесполезным для кармана колдуна. Какое-то время спустя колдун и его семья ответят на оказанное таким образом внимание и благорасположение взаимностью.
Они обязательно устроят празднество, на которое пригласят в первую очередь «владыку учения», а также главного управляющего местного храма, с которым отныне будет тесно связана вся деятельность новопосвященного. Остальную часть гостей составят знатные миряне, которые, из добрых побуждений и каждый на свой лад, вновь сделают вклад на поддержание храма.

Проведение обряда инициации, сопровождающегося жертвоприношениями, обходится недешево, ведь необходимо развлечь и людей, и божеств театральными и музыкальными представлениями, которые зачастую продолжаются целых три дня. Поэтому по возможности стараются провести одновременное посвящение двух или более претендентов и разделить расходы между ними.

В Китае государственные власти глубоко автократичны даже в вопросах религии, поэтому все священнослужители самых разных культов вынуждены подчиняться строгим, если не сказать тираническим законам. Законодательство причисляет ши гун к обширному классу живущих мирской жизнью даосских священослужителей, именуемых хо цзюй — «пребывающими у огня», что, видимо, означает, что они имеют собственные дома и, таким образом, живут «подле своего очага». Впрочем, термин этот может означать и «пребывающие в огне», то есть в объятом пламенем водовороте мирских опасностей и тревог. Законы, проникнутые духом конфуцианской нетерпимости, строго предписывают всем священнослужителям проходить регистрацию. Все они подлежат контролю: дабы предотвратить увеличение числа всевозможных жрецов и колдунов, последним запрещается иметь более одного ученика, которому только они и могут завещать свое дело. Если колдун умер или совсем стар и не может выполнять свою работу, его государственное свидетельство, удостоверяющее его право заниматься подобного рода деятельностью, может быть передано ученику. Но сперва оно должно быть перерегистрировано у местного начальника, за что, разумеется, кроме официальной платы, необходимо преподнести подарки чиновникам местной управы.

Суровое законодательство утверждает строгие ограничения на прием учеников священнослужителями. «Буддийское духовенство, живущее в мире, а также хэ и,зюй и прочие даосские и буддийские священнослужители не могут принимать учеников. Взять одного ученика может только тот, кому минуло сорок лет. Если ученик по каким-то причинам умер, не совершив никакого преступления, он может принять еще одного ученика. Сами священнослужители считают, что после церемонии шан дао ти — «преодоления лестницы из мечей» он уже «получил инвеституру» (шоу фэн), и потому может участвовать во всех религиозных церемониях. Он может исполнять роль «срединного почитаемого» (чжун цзунь) или «высшего исполнители» (гао гун) во время жертвоприношений. При этом помощников его, находящихся слева и справа от него, будут звать соответственно «главным проповедником» (до цзян) и «вторым проповедником» (фу цзян). В обязанности последних двух входит произнесение заклинаний и пение предписанных молитв.

Как уже было отмечено, по китайским поверьям, человек не может стать хорошим колдуном, если в роду его не было достойных и известных жрецов. Поэтому «владыка учения» редко принимает в ученики юношу, который не является сыном кого-нибудь из его коллег. Всех колдунов, таким образом, связывают тесные узы
профессионального братства. В Амое колдуны объединены в «Союз господина Лао» (Лао-цзюнь хуэй), ибо своим главным божеством они почитают Лао-цзы, великого патриарха даосизма. Общество располагает собственным фондом, в который каждый из членов регулярно вносит вклад. Средствами может воспользоваться каждый в случае острой необходимости или болезни. Все члены общества, имеющие государственное свидетельство, поочередно занимают пост казначея, который именуется лу чжу, «хранитель печи». Самое драгоценное сокровище, которым обладает общество — это металлический или фарфоровый сосуд- в нем содержится пепел курительных палочек, которые день за днем, из года в год зажигают в честь Лао-цзы. Количество пепла медленно увеличивается, а в нем, по поверьям, сконцентрирована духовная и жизненная сила этого величайшего бессмертного, передающаяся всем членам общества, а в особенности тем, кто в маленьких мешочках носит щепотку пепла на своей груди. Сосуд с пеплом передается на хранение лу чжу и стоит у него на домашнем алтаре в течение целого года. Понятно, что и он сам, и члены его семьи все это время могут наслаждаться невиданным счастьем и льющимся на их головы благословением. На алтаре в обязательном порядке есть портрет либо фигурка Лао-цзы. Каждый год в пятнадцатый день второго месяца, являющийся, по преданию, днем рождения Лао-цзы, а потому ставший главным праздником бессмертного, в его честь на общие средства у алтаря «хранителя печи» устраивается праздничная церемония жертвоприношения, сопровождающаяся музыкой и представлениями. После нее хранитель печи, либо в одиночестве, либо вместе с одним или несколькими коллегами, в полном церемониальном облачении торжественно переносит сосуд в дом следующего хранителя- за ним следуют музыканты.

Обычно на домашнем алтаре колдуна, как и в жилищах простых людей, можно увидеть фигурки и изображения популярных домашних божеств, в том числе, и бодхисаттвы Авалокитешвары. Кроме них, в обязательном порядке имеется портрет либо статуя Аао-цзы и нередко — Чжан Дао-лина, основателя даосской церкви. Многие колдуны считают своим божеством-покровителем мифического У-сяня, имя которого упоминается в «Шу цзине». По поверьям, в подчинении у Верховного Императора, небесного Шан-ди есть так называемые ю шэнъ — «странствующие божества». Они прибывают на землю, чтобы узнать и сообщить владыке, какие добрые и злые дела творят люди и призраки, и принять жалобы от людей и божеств и передать их высочайшему трону. Разумеется, эти «божественные инспекторы» не могут путешествовать непрерывно, они делают это в конце дня. Их и называют поэтому чжи жи гун цао, «судящими о заслугах за минувший день». Поскольку священнослужитель каждый день отправляет от имени своей паствы написанные на бумаге просьбы и молитвы Небу, сжигая их, то он всегда предусмотрительно держит где- нибудь поблизости от алтаря «посланника», который представляет собой либо листок бумаги с начертанными на нем теми самыми четырьмя иероглифами, а следовательно, содержащий в себе дух «странствующего божества», либо какой-нибудь маленький образ, в который дух может вселиться.

Жреческая деятельность ши гун вполне вписывается в рамки даосского ритуала, ведь за долгие столетия форм и разновидностей его сложилось огромное множество, и все они нашли отражение в даосском каноне. Поэтому колдуны предпочитают называть себя дао ши, «лекарями-даосами». Еще со времен ханьской династии термин этот использовался применительно к поборникам духовной дисциплины, которые в уединении, покинув суетный мир, стремились обрести гармонию с Дао, вселенским миропорядком. Однако уже в древности эти люди посвящали себя и деятельности служителей. От имени людей они умилостивляли божеств, принадлежащих светлому началу ян и одухотворяющих космос, и одновременно борьбе с призраками, принадлежащими темному началу инь и вредящими людям. Таким образом, дао ши стали преследовать ту же великую цель, что и колдуны на заре времен. Если быть точным, колдовство в чем-то и было близко к даосизму, так как духи и божества, к которым взывали колдуны в просьбах даровать счастье и благополучие роду человеческому, были даосскими духами и божествами, а призраки и демоны, которых они изгоняли — даосскими призраками и демонами. Те и другие принадлежали, соответственно, светлому и темному началу вселенной, ян и инь, взаимопроникновение которых и составляет Дао. Вполне естественно поэтому, что как только дао ши также превратились в жрецов универсального анимизма, их ассимиляция с колдунами стала практически неизбежной. Ведь только у колдунов они могли позаимствовать освященные временем экзорцистские практики, которые со временем оказались вплетенными в ткань собственно даосского культа. Различие между дао ши и колдунами-у окончательно исчезло после того, как была полностью отброшена древнейшая функция первых — отказ от мира и стремление к обретению Дао через духовную и телесную дисциплину. В этом даосизм не мог соперничать с пришедшим в Китай буддизмом и его монастырскими практиками. Сыграло здесь свою роль и жесткое неприятие аскетической и монашеской жизни конфуцианским государством.

Таким образом, представляется не совсем корректным утверждение, что дао ши полностью вытеснили из китайской религиозной жизни колдунов у и си. Даже с учетом того, что в ряде районов страны, например, в том же Амое, слова у я си, видимо, почти исчезли из повседневного обихода, такое суждение представляется все-таки неверным. Более справедливо говорить в данном случае о процессе синтеза. Наверное, он в каких-то районах Китая еще не закончился, но это для нас пока закрытая книга. Несомненно, однако, что повсюду есть мужчины и женщины, воплощающие колдовство в его первобытно-грубой форме анимистической простоты. Они «открывают» свои тела для божеств и духов, чтобы изгнать демонов или узнать о неведомых вещах. Их называют, несомненно, по-разному, но редко дао ши, поскольку жреческая деятельность на уровне регламентированного религиозного церемониала явно не входит в их компетенцию. Отправление религиозных церемоний — самая важная часть деятельности ши гунн. Главное место среди них занимают цзяо — богослужения, совершаемые как в храмах, так и в домах паствы. Божествам подносят жертвы, молят их о ниспослании благополучия и так, по поверьям, избавляют себя и своих близких от бед и несчастий.

Подобные церемонии нередко сопровождаются какими-либо магическими действами, носящими, как правило, явный отпечаток экзорцистских практик.Экзорцистская магия, которой также посвящают себя ши гун, представляет собой древнее, «колдовское» направление их деятельности, и потому требует особенно пристального рассмотрения. Именно они в первую очередь делают и продают амулеты, изгоняющие призраков, произносят над больными магические заклинания и борются со всеми видами демонического зла. Некоторые из них владеют старинными даосскими книгами, в которых приведены образцы амулетов и заклинаний, необходимых в той или иной конкретной ситуации, или рукописными и печатными копиями фрагментов из них. И все-таки большая их часть обходится багажом, полученным от отца или учителя, которому они наследовали. Есть у них, конечно, и предметы собственного изобретения, действенность и полезность которых может быть большой или малой в зависимости от мудрости и духовной силы их обладателя. Очень часто на амулетах можно видеть диаграммы или иероглифы, так или иначе связанные с Лао-цзы и Чжан Дао-лином. Священнослужитель имеет и печати с именами великих бессмертных, которыми он скрепляет амулеты, тем самым придавая им божественное могущество.
Экзорцизм во все времена был одной из важнейших составляющих деятельности колдунов. Но, как свидетельствуют китайские авторы, он в не меньшей степени являлся частью магических практик и дао ши. Неудивительно поэтому, что нынешние ши гун, соединяя в себе обе ипостаси, самоотверженно и яростно размахивают своими мечами, изгоняющими призраков, над лежащими больными. При этом волосы у них часто распущены и покрывают обнаженное тело, а в зубах зажат кинжал. Так они избавляют несчастных от демонов безумия, горячки и лихорадки, отваживают злобные силы, приводящие к женскому бесплодию. Они лечат больных прижиганиями и иглоукалыванием и изо всей мочи трубят в рог над их постелями. Использование в процессе «лечения» примитивных производящих шум инструментов, видимо, уходит в глубокую древность, ибо еще в официальной истории цзиньской династии можно прочесть: «Чи-ю во главе призраков ци и мэй пошел войной на Желтого Императора (по преданию, правившего в XXVII столетии до н. э.). Император повелел дуть в горны, дабы звуками, напоминающими рев дракона, устрашить и покорить их» («Цзинь шу», гл. 23, 1.23).

Наверное, практика эта существовала во все времена. В танской династийной истории написано, что «ведающий барабанами и духовыми инструментами во время церемоний но шел во главе музыкантов, бивших в барабаны и трубивших в горны- они должны были помогать юношам, которые пели песни, изгоняющие демонов» («Цзю Тан шу», гл. 44, 1.15).

Не менее часто ши гун борются с дьяволами и с помощью кнута, называемого фа со — «волшебной веревкой». Можно увидеть такие кнуты в руках мальчиков, участвующих в экзорцистских процессиях. Эта традиция также насчитывает долгую историю. Из официальных историй известно, что без них не обходились и церемонии, устраивавшиеся при династиях Сун и Тан. «Волшебную веревку» называют еще и лин бянъ — «плетью, обладающей духовной силой». Веревка, сужающаяся к концу, подобно змее, привязывается к рукояти, сделанной из какого-нибудь опасного для призраков дерева, например, персика или ивы, длиной дюймов в десять, вырезанной в форме змеиной головы. Можно предположить, что она олицетворяет голубую и красную змей, которых, согласно очень древней традиции, зафиксированной в «Шань хай цзине», имел обыкновение носить в руках великий колдун древности У-сянь.Теоретически, и экзорцистская, и лечебная практика ши гу будет бесполезной до тех пор, пока, с поистине умилительным альтруизмом, ею не будут заниматься безвозмездно.

Действительно, ведь божества, принадлежащие светлому началу ян, медиумами которых они являются, из года в год самым бескорыстным образом оказывают людям благодеяния, а попутно, выказывая свое естественное человеколюбие, уничтожают демонов и последствия их вредоносной деятельности. Разве можно, в таком случае, представить, чтобы плоды природного бескорыстия достигли людей через жадных эгоистичных медиумов? Поэтому ни один уважающий себя ши гун не будет требовать от человека, пригласившего его, платы. Однако он благосклонно и милостиво примет то, что ему сами предложат благодарные клиенты, будь то деньги, вещи или что- либо еще.

Никакие из призраков, насылающих на людей болезни, не беспокоят суеверные умы простодушных обитателей Амоя больше, чем «призраки земли и утробы», обитающие в мебели и домашней утвари, в углах дома и закоулках двора. Если их потревожить или сдвинуть с насиженного места, они обязательно начнут вредить детям и беременным женщинам. А значит, борьба с такими призраками станет одной из первейших задач ши гун. Однако предписываемая обычаем плата за их услуги достаточно высока, так что ни одна семья не обратится к их помощи до тех пор, пока не испробует все подручные «домашние» средства. Если, например, мать заподозрит, что у ребенка трудности с мочеиспусканием или какая-либо другая болезнь- или если вдруг беременную женщину начнут мучить боли, то первое, что надлежит сделать в таком случае — это выдернуть все гвозди, которые случайно были вбиты в стены, двери и т. д., а также переставить тяжелые вещи, которые слишком близко придвинули к другим или положили на них, тем самым нечаянно придавив, потревожив или ударив духа земли. Если больному не полегчает, домочадцы открывают все коробки, ящики, кухонные шкафы, двери и окна, чтобы выпустить на волю оказавшегося в заточении призрака.

Если же все усилия оказываются напрасными, кого-нибудь из членов семьи посылают в лавку колдуна купить за несколько монет парочку цзин фу, «очищающих амулетов», которые называют также ту фу, «амулетами земли». Один прикладывают к телу больного, а другой сжигают. Пепел смешивают с водой, и человек пьет ее. Наконец, если не помогло и это, значит, пришло время обращаться за помощью к самому священнослужителю. Звоня перед алтарем в свой колокольчик, он увещевает божеств спуститься, затем водой, солью и рисом, которым он, предав огню амулеты и произнеся заклинания, передал свою волшебную силу, изгоняет демонов из комнаты. В это время кровать больного предусмотрительно закрыта занавесями, дабы перепуганные призраки не нашли прибежища там или, не дай боже, в теле больного. Тогда им ничего не останется, как искать спасения в своей родной обители — земле, принадлежащей темному началу. Ловушка для них уже подготовлена — перед кроватью колдун начертил на полу своим мечом две горизонтальные параллельные линии, которые пересекают еще две, одна прямая, а вторая изогнутая. Получился иероглиф цзин — «колодец». Сделав это, колдун начинает устрашающе размахивать мечом, ударяя им в том числе и по четырем углам кровати, чтобы изгнать демонов и оттуда, если они каким-то образом смогли затаиться там. Все это время он беспрестанно бормочет заклинания. Бедные призраки, стремясь спасти свою шкуру, хватаются за последнюю соломинку — вскакивают на мост, который сделал колдун, таинственным образом сложив руки на груди. Но они, бедные, не знают, что мост этот обрывается колодцем. В мгновение ока могущественное заклинание захлопывает колодец, а колдун произносит магическую формулу, звучащую в переводе примерно так: «презренные духи земли, отправляйтесь обратно в свою обитель». «Пробка запечатывается», и дело можно считать сделанным. Наконец, наступает апофеоз церемонии: колдун размахивает над колодцем своим кнутом, дует в горн и громко восклицает: «Волшебство! Волшебство!»Но чтобы демоническое зло окончательно оставило больного, необходимо, чтобы оно перешло в «замену». Трижды колдун осторожно проносит какую-нибудь куклу над телом больного, а если это женщина — то над ее одеждой, поскольку правила приличия запрещают подходить к ней слишком близко. Впрочем, в последнем случае возможен и такой вариант, когда колдун просит родственницу или служанку пронести куклу непосредственно над телом. Помочь в окончательном избавлении больного от демонического влияния должно превосходное заклинание, которое следует произнести одновременно с процедурой, описанной выше:

«Кукла, кукла, двигайся вперед, чтобы жил он до старости и был силен, как дракон. Кукла, кукла, двигайся назад, чтобы был он счастлив и сыт до глубоких седин. Кукла, двигайся налево, чтобы счастье было год за годом. Кукла, двигайся направо, чтобы множились лета его. Замени-ка его раз, и лет ему будет не менее ста двадцати. Замени-ка его снова, чтоб никакое зло не встретилось ему. Замени-ка его в третий раз, чтобы сезон за сезоном был ему мир и покой».

Венчает заклинание громкий звук горна и крик колдуна: «у фэн тай шан Лао изюнъ чи» — «Мне дана сила небесного господина Лао!» Теперь, когда кукла вобрала в себя все вредные влияния, колдун сжигает ее. На одежде больного он ставит печать Лао-цзы или Чжан Дао-лина, чтобы отныне демоны никогда более не осмелились потревожить его. К волосам больного прикрепляют бумажный амулет, а на стенах развешивают чжэнъ фу — «подчиняющие амулеты» с именами или примитивными изображениями полководцев небесной армии. Затем, если, конечно, подобная процедура не будет сочтена излишней или слишком трудной материально, совершается ритуал очищения от зла и прочих помещений. В конце колдун благодарит у алтаря всех божеств, чье великодушное присутствие помогло устрашить призраков, и сообщает им, что теперь они могут отправляться, куда пожелают.

Подобный метод «лечения» называется анъ ту — «успокоение земли», или, если от демонов страдает беременная женщина, ань тай — «успокоение вместилища». Разумеется, он призван предотвратить и преждевременные роды. Если возникает подозрение, что демоны вредят больному из какого-то места вне дома, где их, к примеру, могли побеспокоить строители, каменщики, землекопы, колдун совершает церемонию на этом месте, точно так же рисуя волшебный колодец. Он может не беспокоиться о том, как это будет воспринято — экзорцистские церемонии в Китае приветствуются всегда. Более того, ритуал, совершенный им где-нибудь по соседству, поможет предотвратить выкидыш или рождение ребенка-инвалида в других семьях, так что вопроса о компенсации за беспокойство чаще всего не возникает.
Описанный ритуал, по мнению китайцев, пригоден для борьбы с любыми демонами и лечения всех возможных болезней. Конечно, в таком случае в него будут внесены некоторые изменения, но суть останется той же.

Ши гун, достигший определенного уровня мастерства, может освобождать от демонического влияния не только мужчин и женщин, но и целые дома, улицы, дворы и деревни. В Амое это называется изин ю — «очищением с помощью масла».Колдун в церемониальном облачении, подпоясавшись кушаком из красной материи, чтобы призраки, на которых он собирается навести смертельный ужас, не осмелились приблизиться к нему, встает перед домашним алтарем в доме, куда его пригласили. Звоном своего колокольчика он призывает божеств снизойти, дабы они могли окружить его и в случае необходимости прийти на помощь. Потом он берет свою волшебную плеть и рассекает воздух со всех сторон, трубя при этом в свой горн. Вовсю стараются и находящиеся рядом музыканты, извлекая самые громкие звуки, какие только возможно, из своих дудок, барабанов, гонгов и тарелок. Паника, возникающая в стане врагов-призраков, усиливается еще и тем, что колдун разбрызгивает по всему алтарю заговоренную воду, в которой растворен пепел сожженного сильнодействующего амулета. Но благородный колдун оставляет демонам путь к спасению — повернувшись к алтарю, он изображает руками волшебный мост. Загоняемая на него магическими заклинаниями орда страшных призраков в отчаянии торопится к выходу и попадает в чудодейственный колодец. Его захлопывают и «запечатывают» тем же способом, который описывался выше. Когда алтарь и площадь вокруг него очищена от нечисти, появляется человек с металлическим ковшом на длинной ручке, наполненным тлеющими углями. Увидев его, колдун вновь дует в свой горн. Потом он набирает в рот приготовленное масло или вино и выплевывает его в огонь, который вспыхивает ярким голубоватым пламенем. Чудо-действенный эффект процедуры опять-таки подкрепляется словом «волшебство!», которое в один голос выкрикивают колдуны и все присутствующие. В этот миг мальчик, держащий в левой руке бамбуковый щит, а в правой меч, рассекает воздух перед жаровней, а колдун восклицает: ша чжун хуан гуй — «порази желтых призраков центра». Все эти предпринятые одно за другим действия наводят панику среди призраков, но колдун окончательно приводит их в замешательство, произнося все те же магические слова: «Мне дарована сила небесного господина Лао!» После чего манипуляции с огнем, заклинаниями и рассеканием воздуха быстро повторяются во всех углах помещения, чтобы беспощадно уничтожить синих призраков востока, красных призраков юга, белых призраков запада и черных призраков севера.

Теперь, после очищения помещения, в котором находится алтарь, колдун приступает к изгнанию демонов со двора, повторяя ту же церемонию вначале в центре, а потом по всем четырем сторонам. Доходит очередь и до колодца, и до пристроек, и до помещения кухни, и, наконец, до внешних стен. Колдун быстро обходит их, при этом за ним по пятам следует человек с огнем и музыканты, продолжающие извлекать чудовищные звуки из своих инструментов. При необходимости ритуал может быть повторен и на улице. Когда все заканчивается, угли, наделенные теперь поистине беспредельной магической силой — ведь колдун столько раз выплевывал на них масло или вино вместе со своим божественным дыханием — осторожно относят в кухонный очаг. Теперь очаг, под покровительством божества огня, который, по китайским поверьям, обитает в нем, будет источать счастье, благополучие, долголетие и все прочие блага.

Ритуал может возыметь еще больший эффект, если масло будет насыщено добродетелью огня. Колдун, если он знает, разумеется, что получит дополнительную плату, ставит на угли маленький железный котелок и ждет, пока он раскаляется докрасна. Потом он вливает туда немного масла, поднимает котелок и переливает масло себе в рот, после чего сразу же выплевывает его на угли. Вверх взметываются пламя и дым. Повторив процедуру несколько раз, он или его помощник кладет в раскаленный горшок песок, а потом берет его голыми руками и разбрасывает по комнате. Эти два ритуала, проведенные один за другим, называются ту ю чао ша — «выплюнуть масло и поджарить песок».

В исполнении самых разнообразных функций колдунам часто помогают их «коллеги», как обладающие, так и не обладающие официальным свидетельством. Строго говоря, не обладающие «лицензией» не имеют права заниматься практикой, однако местные чиновники смотрят на это сквозь пальцы. Таких помощников люди называют не ши гун, а фа чжан или фа гуанъ, что можно условно перевести как «магистр магии», «исполнитель магических практик». Последние два титула считаются более низкими по сравнению с фа ши, «наставник магии», который носят главные колдуны ши гун.
Не прошедшие обряд инициации, т. е. через «лестницу из мечей», не допускаются в известный союз Лао-цзы. Они не проводят церемоний изяо и прочих важных ритуалов, за исключением, быть может, деревень, где нет главных колдунов. Так как «дипломированных» специалистов по магии не так уж много, то они, по понятным причинам, предпочитают жить в городах, где паства и обширнее, и богаче. Как правило, помощники эти — торговцы, лавочники, крестьяне, а колдовскими практиками они занимаются уже во вторую очередь.

Помощники также обычно стараются передавать свои навыки по наследству одному или более сыновьям. Причем многие из них сами вышли из семей ши гун, но для них, к несчастью, не нашлось наставников, которые могли бы завещать им свое дело. Нередко сыновья помогают и собственным отцам, например, возглавляют шествие мальчиков и юношей во время экзорцистских процессий. Они выступают в роли и гонителей демонов, и чревовещателей, и предсказателей, являясь медиумами вселяющихся в них духов, так что в конечном счете их тоже можно отнести к разряду знатоков колдовских практик.

Очень интересный материал БРАТ, благодарю тебя.