Unagdomed
Administrator
Регистрация:19 Апр 2013
Сообщения:25.496
Реакции:344
Баллы:83
Вождям, племенам и учёным Европы.
Мы, братья Ордена R.C., шлём всем и каждому, в христианском разумении читающим наше откровение, наш привет, любовь и молитвы.
После того, как Единому Всеведающему и Всеблагому Господу Богу угодно было, в последние дни, столь щедро излить милость и благодать Свою на род человеческий, вследствие чего познание обоих, Сына Его и Натуры, всё более и более распространяется, можно надеяться нам на близкое наступление лучших времён, в которые большая часть скрытого и неизвестного мира обнаружится, а также чудесные и доселе не проявленные дела и творения Натуры станут известны, восстанут высокопросвещённые умы и подымут павшее и несовершенное Искусство, благодаря которому человек постигнет, наконец, своё высокое и благородное происхождение, своё как Микрокосма образование, и сколь далеко простирается в Натуре его Искусство.
Но вряд ли принесёт всё это большую пользу безрассудному миру, ибо насмешки, поругания и издевательства свирепствуют в нём более, чем когда-либо. Среди учёных царит несогласие. Гордость и тщеславие мешают им познать Истину, которая, по милости Божией, столь щедро открывается нам в нашем веке в книге Натуры или правилах всех Искусств, где ни одна частица не противоречит другой. Они остаются при старых учениях и яркому Свету Откровений противопоставляют Папу, Аристотеля, Галена и других, чьи творения кодексу подобны, несмотря на то, что все эти авторы с радостью исправили бы свои ошибки, если бы жили в наше время. Но увещевания тщетны. Несмотря на то, что в теологии, физике и математике представлена Истина, старый враг в изобилии проявляет своё коварство и злобу, ибо через посредство различных мечтателей и проходимцев препятствует добрым стремлениям и делает их ненавистными.
К осуществлению замысла такого всеобщего преобразования долгое время стремился блаженной памяти высокопросвящённый и духовный отец Брат R.C., нашего братства глава и основатель. Немец по происхождению, сын бедных, но благородных родителей, воспитывался он в монастыре, куда был отдан, будучи пятилетним ребёнком. Там приобрёл он достаточное знание двух языков: греческого и латинского. В юных летах, по личному желанию своему и после усердных просьб, отправился он вместе с Братом P.A.L. в странствование ко Гробу Господню. Несмотря на то, что спутник его, не достигнув Иерусалима, скончался на Кипре, он не вернулся обратно, а решил продолжать странствие один, держа свой путь на Иерусалим через Дамаск. Болезнь задержала его на некоторое время. Однако, благодаря своим познаниям в медицине приобрёл он расположение турок, от которых узнал случайно о мудрецах, живущих в Дамаске Аравийском, их чудесном могуществе и глубоком проникновении в тайны Натуры. Под влиянием слышанного пробудился высокий и светлый дух Брата R.C. и достижение Иерусалима стало для него менее желанным, нежели посещение Дамаска. Желание было столь велико, что, не в силах совладать с ним, попросил он учителей Аравийских, за известное вознаграждение, переправить себя в Дамаск, куда прибыл он едва шестнадцати лет от роду. Здесь, по собственному его свидетельству, встретили его мудрецы не как чужого, но как давно ожидаемого ими, причём назвали его по имени и, к немалому его изумлению, указали также на многие тайны его монастыря. Там изучил он арабский язык настолько, что смог, по прошествию одного года, передать правильной латынью Librum M, которую впоследствии взял с собой. Там же почерпнул он свои знания физики и математики, которые могли бы обогатить весь мир, если бы в нём было побольше любви и поменьше недоброжелательности. Через три года, с доброго согласия, отплыл он из Аравийского залива в Египет, где пробыл недолго, но зато с большим вниманием изучил растения и твари. Переплыл затем всё Средиземное море и прибыл в Фец, куда его направили арабы. Столь отдалённые мудрецы, вопреки клеветническим писаниям о них, не только между собой согласны, но к поучению и открытию своих тайн склонны.
Каждый год встречаются Арабы и Африканцы, чтобы узнать друг у друга, не найдено ли чего лучшего в Искусстве или не поколебал ли новый опыт их прежнее разумение. Таким образом, ежегодно прибавляется нечто, посредством чего математика, физика и магия (ибо в них искуснее всего Фессийцы) становятся более совершенными, между тем как в Германии, где нет недостатка в учёных, магах, каббалистах, медиках и философах, вместо того, чтобы поддерживать друг друга, каждый из их большинства хочет один пожрать корм всего пастбища. В Феце посетил он элементарных (как их называть принято) обитателей, которые открыли ему много своего. Также и мы могли бы много собрать своего, если бы у нас такое же согласие и большее и серьёзное желание к исканию было. От этих Фессийцев узнал он, что их магия не вполне чиста, а также и каббала их религией искажена, но тем не менее мог он прекрасно воспользоваться ими и нашёл в них даже лучшую основу своей веры, которая как раз соответствовала Гармонии всего мира и чудесно запечатлевалась во всех периодах веков. И отсюда создалось прекрасное соединение: равно как во всяком семени заключены древо и плод, вся Вселенная заключена в малом человеке, религия которого, поступки, здравие, члены, натура, язык, слова и деяния - всё звучит в одном тоне и одной мелодии согласно с Богом, небом и землёю. Всё, что противно этому, есть заблуждение, обман и от Дьявола, который есть первое средство и последняя причина мировой дисгармонии, слепоты и невежества. И если бы кто-либо дал себе труд рассмотреть каждого отдельного человека на земле, он нашёл бы, что всё доброе и верное едино с ним всегда пребывает, всё же прочее искажено множеством заблуждений.
Через два года, со многими ценными знаниями, оставил Брат R.C. Фес и направился в Испанию, в надежде, - ибо это путешествие начато было им столь удачно, - что все учёные Европы будут обрадованы возможности основывать свои дальнейшие изучения на таком достоверном фундаменте. Он вступил с учёными Испании в обсуждение, чего недостаёт нашим Искусствам и как помочь этому, откуда почерпнуть правильные указания для последующих веков и в чём они должны согласовываться с прошлым, как недостатки церкви и всю моральную философию исправить. Он показал им новых животных, новые растения и плоды, которые не соответствовали старой философии, и дал им в руки новые правила, которые они приветствовали, но отнеслись ко всему с насмешкою. А также потому, что всё это было ново, опасались они умалить значение своих славных имён, начав учиться и признав все свои прежние заблуждения, с которыми они уже сжились, и они принесли им немало. Пусть кто-нибудь другой, кому по душе беспокойство, занимается преобразованиями.
Ту же самую песенку слышал он и от других наций, что ещё дольше побуждало его свои знания учёным благосклонно открыть, если они только пожелают взять на себя труд признать для всех факультетов, всех наук и искусств, а также и всей Натуры непреложные самоистины, которые, как он знал, подобно сфере, все к одному центру устремляются, и только для мудрецов, как это у Арабов в обычае, за правило служат. Также должно создать в Европе общество, имеющее золото и драгоценных камней достаточно, чтобы их королям, как достойный дар, предложить и при котором воспитывались бы правители, дабы знать всё, до чего Господу Богу человека допустить угодно было, и которых в нужде, подобно языческим оракулам, отчасти вопрошать могли бы. Воистину должны признать мы, что Вселенная тогда уже таким великим переворотом была чревата, созидала рождение, производя славных и безупречных героев, что мощно сломили мрак и варварство и нам, слабейшим, лишь настойчиво вперёд двигать заповедали, бывших, несомненно, вершиною огненного треугольника, чей пламень чем дальше, тем ярче светит, и воистину последний пожар в мире зажжёт. Подобный, по призванию своему, был и Теофраст (Парацельс), хотя он в братство наше и не вступил, но книгу М. прилежно читал и тем свой острый ум воспламенил. Но прекрасному стремлению сего мужа препятствовало засилье учёных и умников настолько, что размышлениями своими о Натуре он никогда с другими мирно не делился, и посему в писаниях своих больше над остроумцами издевался, нежели себя представлял. Но всё же должную гармонию изрядно у него находим, каковую, несомненно, открыл бы он учёным, если бы их большого Искусства, а не мелкого издевательства достойными считал. Также как и жизнью своею, вольной и невоздержанной, время терял и миру его безрассудную радость оставил.
Вернёмся, однако, к нашему возлюбленному отцу Брату R.C., который, после многих утомительных странствований и неосуществившихся благих предначертаний, вернулся снова в Германию, которую он (за близкогрядущие перемены и чудесную и опасную борьбу) сердечно любил. Там, несмотря на то, что он своим Искусством, особенно же превращением металлов, мог бы блистать, предпочёл он небо и его граждан людям. Затем, во всём блеске, построил себе всё же уютное и чистое жилище, в котором он свои странствия и философию снова обдумал и им некий мемориал составил. В этом доме надлежало ему посвятить изрядное время математике и многие чудесные инструменты из всех частей этого Искусства изготовить, от которых нам, как это будет видно из дальнейшего, лишь очень немногое осталось. Через пять лет возвращается он снова к мысли о желанном преобразовании, и так как он помощи и содействия других был лишён, сам же трудолюбив, ловок и терпелив был, то и решился он с немногими помощниками и сотрудниками самостоятельно попытаться таковое предпринять. Для этого он привлёк из своего первого монастыря (ибо к нему особое расположение питал) троих из своих собратий Бр. G.V., Бр.L.A. и Бр. I.Q., которые, не более чем в то время обычно было, в Искусствах знаний имели. Этих троих обязал он быть в высшей степени верными, скромными и молчаливыми и все его указания с великим усердием записывать, чтобы потомки, которые в будущем через особое откровение к этому допущены будут, ни единым словом и ни единою буквою не были обмануты. Таким образом составилось братство R.C., вначале из четырёх лиц, и их трудами были выработаны магический язык и письмо вместе с пространным словарём, ибо мы и сегодня ими, во славу и хвалу Божию, пользуемся и большую мудрость в них находим. Они исполнили также и первую часть книги М., но, так как работа стала для них слишком большой и невероятный наплыв больных препятствовал им, а также и новое здание, Sancti Spiritus названное, к тому времени закончено было, решили они ещё других в своё общество и братство привлечь. Для этого были избраны Бр. R.C., Бр. B., искусный живописец, Бр. G. и P.D., писцы, все немцы, исключая L.A., всех общим числом восемь. Все они были хорошего происхождения и девственники согласно обета. Они собрали в один том всё, что только человек для себя пожелать, на что надеяться и о чём мечтать может, хотя мы и охотно признаём, что мир в продолжение ста лет изрядно улучшился, всё же мы твёрдо убеждены, что наши самоистины вплоть до последнего дня непоколебимы останутся, и ничего другого не узнает мир даже в самом высшем и последнем своём возрасте, ибо наши Круги начали быть с того дня, когда Бог сказал: "да будет", и кончатся, когда Он скажет: "да погибнет", но часы Божии бьют каждую минуту, тогда как наши - едва полные часы. Когда эти восемь братьев всё таким образом устроили и привели в порядок, что никакой работы более не требовалось, и каждый из них совершенного знания тайной и открытой философии достиг, не пожелали они дольше оставаться вместе, но, как это было уговорено с самого начала, отправились они в разные стороны не только для того, чтобы наши самоистины учёными пристальнее рассмотрены могли были быть, но и для того, чтобы, в случае если их наблюдения в других странах какие-либо заблуждения обнаружат, они их друг другу сообщить могли бы.
Их уговор был таков:
1. никто не должен заниматься иной профессией, как только лечением больных, и всё это безвозмездно
2. никто не должен носить какого-либо особенного платья, указывающего на братство, но приспосабливаться к обычаю страны
3. каждый из братьев должен ежегодно в Христов День явиться в S.Spiritus или известить о причине его отсутствия
4. каждый из братьев должен искать достойного человека, который по кончине этого брата мог занять его место
5. слово R.C. должно быть их знаком, лозунгом и характером
6. братство должно сто лет пребывать в тайне
Эти шесть положений обещали они соблюдать, и пять братьев удалились, только B. и D. Оставались у отца Бр. R.C. ещё один год, и когда они тоже удалились, осталися у него двоюродный брат его и Бр. E.Q., таким образом он до конца дней своих имел всегда двоих при себе. И, несмотря на то, что церковь ещё не была очищена, знаем мы, какого они о ней мнения держались и чего с вожделением ждали. С радостью собирались они каждый год вместе и давали обстоятельный отчёт о всём свершённом ими. Тогда воистину было отрадно слышать повествование, правдиво и без прикрас изложенное о всех чудесах, рассыпанных Богом здесь и там в мире. Также общеизвестно и достоверно, что такие личности, Богом и всеми небесными силами вместе собранные и избранные из мудрейших мужей, в величайшем единении, величайшей молчаливости и посильной благотворительности между другими живут. Таким похвальным образом протекала их жизнь, и, несмотря на то, что их тела от всех болезней и страданий свободны были, души их не могли перешагнуть назначенной грани растворения. Первым из этого братства был I.Q., который умер в Англии, как ему предсказал задолго до этого Бр. C.- он был очень силён в каббале и особенно учён, о чём его книга Н. свидетельствует. В Англии могут многие о нём рассказать, особенно потому, что он молодого графа Норфолка исцелил от проказы. Они решили, что, поскольку это будет возможно, гробницы их должны оставаться скрытыми. Таким образом нам до сего дня неизвестно, где таковые находятся, но место каждого из них занято достойным последователем. Всё же должны мы, к славе Божией, открыто признаться, что, чтобы нам в книге М. тайно не открывалось (и несмотря на то, что мы Образ всего Мира и его искажения воочию видеть можем), для нас остаются неизвестными наши несчастья и наш смертный час, нам Великим Господом назначенный, к которому Он нас постоянно готовыми находить желает. Об этом, однако, подробнее в нашем Confiessio сказано, в котором мы также и 37 причин указываем, почему мы теперь наше братство обнаруживаем и такие высокие тайны добровольно, без принуждения и безвозмездно предлагаем. А также обещаем больше золота, нежели король Испании из обеих Индий добывает- ибо Европа чревата и родит сильное дитя, которое от восприемника большое богатство получить должно.
После смерти Бр. О. не бездействует Бр. R.C., но собирает, скоро как только возможно, всех остальных вместе, что заставляет нас предполагать, что тогда-то, должно быть, и была построена его гробница. Хотя мы, младшие, до сих пор не знали, когда умер наш возлюбленный отец R.C., и ничего другого, кроме одних имён основателей и всех последователей до наших дней не имели, всё же могли мы некоторую тайну припомнить, которую А., последователь D., последний из второго круга и со многими из нас живший, в скрытых речах о 100 годах, нам, третьему кругу, доверил. Всё же должны мы признаться, что после смерти А. Никто из нас ничего большего о Бр. R.C. и его первых собратьях не знал, чем об этом в нашей философской библиотеке сообщалось, среди которой наша Axiomata (Аксиомы) за самую благородную, Rotae Mundi (Круги Мира) за самую искусную и Proteus (Начала) за самую полезную нами почитались. Таким образом достоверно не знаем, обладали ли те, второго круга, одинаковой мудростью с теми из первого круга и до всего ли допущены были. Должно, однако, благосклонному читателю ещё раз напомнить, что всё, что мы теперь о его, Бр. R.C., гробнице открыто здесь объявляем, Богом предусмотрено, дозволено и связано, чему мы с такой верностью следуем. И где нас со смирением и христианским ответом вновь встретят, мы не убоимся наше Крещение и Принятие содружества нашего, и ещё, чтобы от нас не захотели, в открытой печати объявить.
Истина и основательное повествование об обретении высокопросвещённого мужа Господня Бр. C.R.C. таковы. После того, как А. В Галлии Нарбонской блаженно почил, место его занял наш возлюбленный брат N.N. Прибыв к нам и священную клятву Веры и Молчания взяв, доверчиво поведал нам, что брат А. Подал ему надежду, что наше братство вскоре не таким тайным будет, но всей родине германской нации пособствующим, нужным и славным будет и которого он, в своём звании, нисколько не постыдится. В следующем году, выдержав школьные испытания и, сообразно обстоятельствам, с полным дорожным снаряжением или Сумою Фортуны отбыть намериваясь, задумал он (ибо был хорошим зодчим) кое-что в этом строении переделать и более приспособить. Работая над этим обновлением, дошёл он и до памятных досок, из жёлтой меди вылитых, которые имена каждого из братства вместе с немногими другими содержали- их хотел он под другие, более приспособленные, своды перенести. В той же с именем Бр. R.C. - (где он умер и в какой стране мог бы быть погребённым, было оберегаемо старшими, нам же было неизвестно) - в ней торчал крепкий гвоздь, который был с усилием вырван вместе с изрядным куском тонкой стены или штукатурки, скрывавшей тайную дверь, которая теперь, неожиданно, стала видна. С радостью и нетерпением удалили мы оставшуюся штукатурку и очистили дверь, над которой большими буквами было написано:
Post CXX Annos patebo (через 120 лет буду открыта)
Внизу же стояла старая надпись года. Поблагодарив Бога, в тот же вечер (желая сначала получить указания в нашей Rota) прекратили работу. В третий раз ссылаемся мы на Confessio, ибо всё, что мы здесь открываем, должно служить в помощь достойным, для недостойных же должно, по воле Божией, быть мало полезным, ибо, равно как наша дверь через много лет столь чудесным образом отверзлась, должна и Европе открыться дверь, которая уже видима (ибо штукатурка удалена) и многими с вожделением ожидается. Наутро отперли мы дверь и увидели склеп с семью сторонами и углами, каждая сторона длиною 5 локтей и высотою 8 локтей. Этот склеп, хотя никогда не бывал освещаем солнцем, был ярко освещён другим, как бы подражавшим солнцу, которое стояло в центре потолка. Посередине, вместо могильного камня, был круглый престол, покрытый листом жёлтой меди, на котором стояла надпись: A.C.R.C.Hoc universi compendium vivus mihi sepulhrum feci (Этот компендиум вселенной сделал я ещё при жизни себе гробницей). Вокруг первого обода или края стояло: Jesus mihi omnia (Иисус для меня - всё). В середине были четыре фигуры, над которыми стояли следующие надписи:
1. Nequaquam Vacuum (Нигде нет пустого пространства)
2. Legis Jugum (Ярмо Закона)
3. Libertas Evangelii (Свобода Евангелия)
4. Dei gloria intacta (Неприкосновенная Слава Божия)
Всё это ярко сверкало, как семь сторон, так и другие треугольники.
Тогда опустились мы все разом на колени и возблагодарили Единого Всеведающего, Единого Всемогущего и Вечного Бога, научившего нас большему, чем весь человеческий разум изобрести мог, да будет прославлено Его Имя.
Этот склеп разделили мы на три части: потолок, или небо, стены, или стороны, пол, или основание. О небе, на этот раз, вы больше от нас ничего не услышите, кроме разве того, что оно от каждой из семи сторон по направлению к светлому центру на треугольники разделено было. Что же в них содержалось, должны вы сами (вы - благодать ожидающие) - если Господь сподобит - воочию видеть. Каждая сторона была разделена на десять квадратных пространств, каждое со своим изображением и изречением, которые, все прилежно и правильно срисованные, к нашей книжечке Concentratum приложены. Основание в свою очередь было также разделено на треугольники, но, так как на нём низшего князя царство и силы описаны, не может быть оное для злоупотребления лицемерному и безбожному миру передано. Но тот, кто небесное противоядие знает, может безбоязненно и безопасно попереть главу древнему злому змию, чему наш век весьма благоприятствует. Каждая сторона имела дверь в хранилище, где лежали различные вещи, особенно же наши книги, которые мы и прежде имели, и среди них Vocabulario Theoph и те, о которых мы ежедневно без лжи повествуем. В них нашли мы его Путевые описания и Жизнеописание, из которых большая часть настоящего почерпнута. В одних хранилищах были зеркала различных свойств, в других колокольчики, горящие лампады, некие чудесные и искусные песнопения, всё таким образом вместе собранное, что даже через много сотен лет, если бы весь Орден, или Братство, погибло бы, всё могло бы, благодаря одному такому склепу, вновь быть восстановлено. Так как мы ещё не видели останков нашего заботливого и мудрого отца, то отодвинули для этого в сторону престол, благодаря чему могла быть поднята тяжёлая медная доска. И нам предстало прекрасное и славное тело, невредимое и без признаков разложения, как его здесь, на изображении, весьма похожем, во всём одеянии и принадлежащих знаках, видеть можно. В руке держал он книжку, золотом на пергаменте написанную, G. названную, что после Библии наше высшее сокровище составляет и, понятно, не должно мирскому рассмотрению легкомысленно подвергаться. В конце этой книжки находилось следующее свидетельство:
"Семя, в сердце Иисусово посеянное. - Здесь пребывает тело C. Ros. C., на 120 лет от очей мира и друзей его скрытое. Он происходил из благородной и знатной фамилии Германии и был великим мужем своего времени, благодаря божественному откровению, возвышенному обучению и неустанному стремлению нашёл он доступ ко всему тайному и скрытому в небе и человеческой природе. Во время своих странствий по Аравии и Африке собрал он сокровище, превыше королевского и царского, что для его времени, однако, не было предназначено и потому им для более достойного потомства скрыто было. После того как он его правильно поставил, верных и друг с другом надёжно связанных наследников своих высоких званий и своего имени назначил, а также обновлённый мир построил, что всем движением Вселенной вполне гармонично соответствовал и, наконец, всему случившемуся, случающемуся и долженствующему в будущем случиться надёжную сводку составил, после того как более ста лет длилось его паломничество, без предшествующих недугов и болезней, которых он на своём теле никогда не испытывал, и ни от чего другого не страдая, но по зову Духа Божия, - приняв объятие и последнее лобзание от своих братьев, - он, наш возлюбленный отец, дражайший брат, вернейший учитель и искреннейший друг, отдал свою просвещённую душу в руки Господа и Творца своего".
Внизу подписались:
1. Бр. I.A., Бр. C.H. тогдашний, по выбору, глава братства.
2. Бр. G.V.M.P.G.
3. Бр. R.C. младший, наследник Духа Святого.
4. Бр. B.M., P.A., живописец и архитектор.
5. Бр. G.G.M.P.I., каббалист.
Из второго круга:
1. Бр. P.A., последователь брата I.Q., математик.
2. Бр. А., последователь брата P.D.
3. Бр. R., последователь со Христом, торжествующего, отца C.R.C.
В конце стоит:
"Из Бога рождаемся, во Иисусе умираем, Духом возрождаемся".
Значит, уже тогда скончались Бр. I.Q. и Бр. D. Где же находятся их гробницы? Однако мы ничуть не сомневаемся, что старший брат Senior совершенно особо погребается или даже скрывается. Мы надеемся также, что этот наш пример и других побуждать будет усерднее об их именах, которые мы с этой целью открываем, расспрашивать и их гробницы разыскивать, ибо они (имена) большей частью благодаря медицине старым людям ещё известны и ими прославляются. Тогда, быть может, возрастут наши сокровища или по меньшей мере будут лучше пополнены. Что же до малого мира касается, то его нашли мы скрытым в другом престоле, значительно более прекрасным, чем самый разумный человек его себе мог бы представить. Но оставляем мы его несрисованным, до тех пор, пока нам на это наше искреннее откровение доверчиво отвечено не будет. Тогда покрыли мы всё опять плитами, поставили на них престол, снова заперли дверь и запечатали нашей печатью.
... Повинуясь указанию наших Rotae, обнародовали мы об этом некоторые книги, и в их числе книгу М, и вновь расстались друг с другом, оставив наши сокровища во владение естественных наследников.
Ожидаем, таким образом, какой отзыв, суждение или приговор от учёных и неучёных нам на это последует.
Хотя мы и прекрасно знаем, что независимо от нашего стремления или упования других, всеобщее божественное и человеческое преобразование свершится, всё же не безразлично, что Солнце перед своим восходом, бросит на небо яркий или тёмный Свет. И между тем те немногие, что объявятся, соединятся, наше братство числом и достоинством умножат, желанному и Братом R.C. предписанному философскому уставу счастливое начало положат, или даже нашим сокровищем (что никогда не может быть истощено) в смирении и любви с нами вместе насладятся, тяготу этого мира усладят, и таким образом средь чудес Божьих слепо блуждать не будут. Дабы каждому христианину было известно, какой веры и религии мы придерживаемся: исповедуем и признаём мы Иисуса Христа, как это в последнее время, особенно в Германии, ярко и явно сложилось, и сегодня (исключая всех мечтателей, еретиков и ложных пророков) в известных и избранных странах сохраняется, защищается и проповедуется. Также приемлем оба таинства, как они со всеми речениями и обрядами первой обновлённой церковью установлены. В политике признаём мы Римское царство и четвёртую монархию как за нашу, так и всех христиан главу. Хотя нам и известно, что за перемены предстоят, и о них другим учёным Господним очень охотно сообщить желаем, ни один человек, кроме Единого Господа, эту нашу рукопись, что в наших руках находится, недостойным для пользования доступной сделать не заставит. Будем, однако же, при добрых обстоятельствах, скрытую помощь оказывать, после того как нам Господь позволит или предостережёт. Ибо наш Бог не слеп, как языческая Fortuna, но украшение церкви и честь храма составляет. Наша философия не есть нечто новое, но та же, что получил Адам после своего падения, в которой и Моисей и Соломон упражнялись, а посему не должна она весьма колебаться или опровергать противные мнения, но, ибо истина едина и всегда себе самой равна, особенно же с Иисусом во всех частях и всех членах сходна, подобно тому, как Он есть образ Отца, так и она есть Его отображение. Из сего не должно следовать: верное в философии ложно в теологии. Но в чём Платон, Аристотель, Пифагор и другие сошлись, чему Енох, Авраам, Моисей и Соломон начало положили, особенно же с чем великая и чудесная книга Библия согласуется, всё это соединяется и образует сферу, или глобус, все части которого на равном расстоянии от центра отстоят, как об этом в Христианской Симфонии подробнее и пространнее сказано.
Что же до безбожного и проклятого златоделания касается, которое, особенно в наше время, такую силу приобрело, что, во-первых, многим алчным, виселице достойным пройдохам, дало возможность большое озорство учинить и любопытством и доверием многих злоупотребить. И, во-вторых, многие почтенные особы отныне полагают, что превращение металлов есть вершина и могущество философии, всячески способствуют этому, и даже самый Бог им особенно любезен, поскольку Он большие куски и слитки золота творить может, к чему они необдуманной мольбой или же душу раздирающим кислым видом Всеведающего и в сердцах читающего Бога склонить уповают. И так мы открыто утверждаем, что сие ложно, и для истинных философов златоделание есть нечто неважное и побочное, ибо им ведомы тысячи подобных ещё лучших вещей. И вместе с нашим дорогим отцом C.R.C. мы говорим: тьфу, золото, сколько бы ни было золота! Ибо тот, кому открыта вся натура, радуется не тому, что он делать золото может, и не тому, как говорит Христос, что ему дьяволы послушны, но тому, что он небо отверстым и Ангелов Божьих восходящими и нисходящими видит и что имя его вписано в книгу жизни.
Также указываем мы на книги и фигуры под химическими названиями и в поругание славы Божьей вышедшие, кои мы своевременно назовём и чистосердечно списки их обнародуем. И просим всех учёных с такими книгами большую осторожность иметь, ибо враг не перестанет сеять свои плевелы до тех пор, пока их Сильнейший не истребит. Итак, приглашаем мы, согласно мнению Бр. C.R.C., мы, его братья, ещё раз всех учёных Европы, что наше Откровение (на пяти языках разосланное) вместе с латинским Confessio читать будут, с благорассудной душой нашу просьбу исполнить, искусства свои как можно точнее и зорче проверить, настоящее время с усердием обозреть и тогда свои соображения или в виде общего мнения, или порознь нам письменно, в печати объявить. Тогда, несмотря на то, что мы не называем наше настоящее место пребывания, всё же дойдёт до нас приговор каждого отдельного, на коком бы языке он ни был. Это, однако, говорим мы наверное: что всякий, кто отнесётся к нам серьёзно и искренно, в своей душе, теле и имени возрадуется. Если же чьё сердце лживо или только к наживе стремится, тот прежде всего не принесёт нам вреда, себя же в сильнейшую и крайнюю погибель ввергнет. Здание же наше, если даже сотни тысяч людей его вблизи видеть будут, должно для безбожного мира вовеки нетронутым, неразрушенным, невидимым и даже совсем скрытым быть.
Под сенью крыл Твоих, Иегова!
Мы, братья Ордена R.C., шлём всем и каждому, в христианском разумении читающим наше откровение, наш привет, любовь и молитвы.
После того, как Единому Всеведающему и Всеблагому Господу Богу угодно было, в последние дни, столь щедро излить милость и благодать Свою на род человеческий, вследствие чего познание обоих, Сына Его и Натуры, всё более и более распространяется, можно надеяться нам на близкое наступление лучших времён, в которые большая часть скрытого и неизвестного мира обнаружится, а также чудесные и доселе не проявленные дела и творения Натуры станут известны, восстанут высокопросвещённые умы и подымут павшее и несовершенное Искусство, благодаря которому человек постигнет, наконец, своё высокое и благородное происхождение, своё как Микрокосма образование, и сколь далеко простирается в Натуре его Искусство.
Но вряд ли принесёт всё это большую пользу безрассудному миру, ибо насмешки, поругания и издевательства свирепствуют в нём более, чем когда-либо. Среди учёных царит несогласие. Гордость и тщеславие мешают им познать Истину, которая, по милости Божией, столь щедро открывается нам в нашем веке в книге Натуры или правилах всех Искусств, где ни одна частица не противоречит другой. Они остаются при старых учениях и яркому Свету Откровений противопоставляют Папу, Аристотеля, Галена и других, чьи творения кодексу подобны, несмотря на то, что все эти авторы с радостью исправили бы свои ошибки, если бы жили в наше время. Но увещевания тщетны. Несмотря на то, что в теологии, физике и математике представлена Истина, старый враг в изобилии проявляет своё коварство и злобу, ибо через посредство различных мечтателей и проходимцев препятствует добрым стремлениям и делает их ненавистными.
К осуществлению замысла такого всеобщего преобразования долгое время стремился блаженной памяти высокопросвящённый и духовный отец Брат R.C., нашего братства глава и основатель. Немец по происхождению, сын бедных, но благородных родителей, воспитывался он в монастыре, куда был отдан, будучи пятилетним ребёнком. Там приобрёл он достаточное знание двух языков: греческого и латинского. В юных летах, по личному желанию своему и после усердных просьб, отправился он вместе с Братом P.A.L. в странствование ко Гробу Господню. Несмотря на то, что спутник его, не достигнув Иерусалима, скончался на Кипре, он не вернулся обратно, а решил продолжать странствие один, держа свой путь на Иерусалим через Дамаск. Болезнь задержала его на некоторое время. Однако, благодаря своим познаниям в медицине приобрёл он расположение турок, от которых узнал случайно о мудрецах, живущих в Дамаске Аравийском, их чудесном могуществе и глубоком проникновении в тайны Натуры. Под влиянием слышанного пробудился высокий и светлый дух Брата R.C. и достижение Иерусалима стало для него менее желанным, нежели посещение Дамаска. Желание было столь велико, что, не в силах совладать с ним, попросил он учителей Аравийских, за известное вознаграждение, переправить себя в Дамаск, куда прибыл он едва шестнадцати лет от роду. Здесь, по собственному его свидетельству, встретили его мудрецы не как чужого, но как давно ожидаемого ими, причём назвали его по имени и, к немалому его изумлению, указали также на многие тайны его монастыря. Там изучил он арабский язык настолько, что смог, по прошествию одного года, передать правильной латынью Librum M, которую впоследствии взял с собой. Там же почерпнул он свои знания физики и математики, которые могли бы обогатить весь мир, если бы в нём было побольше любви и поменьше недоброжелательности. Через три года, с доброго согласия, отплыл он из Аравийского залива в Египет, где пробыл недолго, но зато с большим вниманием изучил растения и твари. Переплыл затем всё Средиземное море и прибыл в Фец, куда его направили арабы. Столь отдалённые мудрецы, вопреки клеветническим писаниям о них, не только между собой согласны, но к поучению и открытию своих тайн склонны.
Каждый год встречаются Арабы и Африканцы, чтобы узнать друг у друга, не найдено ли чего лучшего в Искусстве или не поколебал ли новый опыт их прежнее разумение. Таким образом, ежегодно прибавляется нечто, посредством чего математика, физика и магия (ибо в них искуснее всего Фессийцы) становятся более совершенными, между тем как в Германии, где нет недостатка в учёных, магах, каббалистах, медиках и философах, вместо того, чтобы поддерживать друг друга, каждый из их большинства хочет один пожрать корм всего пастбища. В Феце посетил он элементарных (как их называть принято) обитателей, которые открыли ему много своего. Также и мы могли бы много собрать своего, если бы у нас такое же согласие и большее и серьёзное желание к исканию было. От этих Фессийцев узнал он, что их магия не вполне чиста, а также и каббала их религией искажена, но тем не менее мог он прекрасно воспользоваться ими и нашёл в них даже лучшую основу своей веры, которая как раз соответствовала Гармонии всего мира и чудесно запечатлевалась во всех периодах веков. И отсюда создалось прекрасное соединение: равно как во всяком семени заключены древо и плод, вся Вселенная заключена в малом человеке, религия которого, поступки, здравие, члены, натура, язык, слова и деяния - всё звучит в одном тоне и одной мелодии согласно с Богом, небом и землёю. Всё, что противно этому, есть заблуждение, обман и от Дьявола, который есть первое средство и последняя причина мировой дисгармонии, слепоты и невежества. И если бы кто-либо дал себе труд рассмотреть каждого отдельного человека на земле, он нашёл бы, что всё доброе и верное едино с ним всегда пребывает, всё же прочее искажено множеством заблуждений.
Через два года, со многими ценными знаниями, оставил Брат R.C. Фес и направился в Испанию, в надежде, - ибо это путешествие начато было им столь удачно, - что все учёные Европы будут обрадованы возможности основывать свои дальнейшие изучения на таком достоверном фундаменте. Он вступил с учёными Испании в обсуждение, чего недостаёт нашим Искусствам и как помочь этому, откуда почерпнуть правильные указания для последующих веков и в чём они должны согласовываться с прошлым, как недостатки церкви и всю моральную философию исправить. Он показал им новых животных, новые растения и плоды, которые не соответствовали старой философии, и дал им в руки новые правила, которые они приветствовали, но отнеслись ко всему с насмешкою. А также потому, что всё это было ново, опасались они умалить значение своих славных имён, начав учиться и признав все свои прежние заблуждения, с которыми они уже сжились, и они принесли им немало. Пусть кто-нибудь другой, кому по душе беспокойство, занимается преобразованиями.
Ту же самую песенку слышал он и от других наций, что ещё дольше побуждало его свои знания учёным благосклонно открыть, если они только пожелают взять на себя труд признать для всех факультетов, всех наук и искусств, а также и всей Натуры непреложные самоистины, которые, как он знал, подобно сфере, все к одному центру устремляются, и только для мудрецов, как это у Арабов в обычае, за правило служат. Также должно создать в Европе общество, имеющее золото и драгоценных камней достаточно, чтобы их королям, как достойный дар, предложить и при котором воспитывались бы правители, дабы знать всё, до чего Господу Богу человека допустить угодно было, и которых в нужде, подобно языческим оракулам, отчасти вопрошать могли бы. Воистину должны признать мы, что Вселенная тогда уже таким великим переворотом была чревата, созидала рождение, производя славных и безупречных героев, что мощно сломили мрак и варварство и нам, слабейшим, лишь настойчиво вперёд двигать заповедали, бывших, несомненно, вершиною огненного треугольника, чей пламень чем дальше, тем ярче светит, и воистину последний пожар в мире зажжёт. Подобный, по призванию своему, был и Теофраст (Парацельс), хотя он в братство наше и не вступил, но книгу М. прилежно читал и тем свой острый ум воспламенил. Но прекрасному стремлению сего мужа препятствовало засилье учёных и умников настолько, что размышлениями своими о Натуре он никогда с другими мирно не делился, и посему в писаниях своих больше над остроумцами издевался, нежели себя представлял. Но всё же должную гармонию изрядно у него находим, каковую, несомненно, открыл бы он учёным, если бы их большого Искусства, а не мелкого издевательства достойными считал. Также как и жизнью своею, вольной и невоздержанной, время терял и миру его безрассудную радость оставил.
Вернёмся, однако, к нашему возлюбленному отцу Брату R.C., который, после многих утомительных странствований и неосуществившихся благих предначертаний, вернулся снова в Германию, которую он (за близкогрядущие перемены и чудесную и опасную борьбу) сердечно любил. Там, несмотря на то, что он своим Искусством, особенно же превращением металлов, мог бы блистать, предпочёл он небо и его граждан людям. Затем, во всём блеске, построил себе всё же уютное и чистое жилище, в котором он свои странствия и философию снова обдумал и им некий мемориал составил. В этом доме надлежало ему посвятить изрядное время математике и многие чудесные инструменты из всех частей этого Искусства изготовить, от которых нам, как это будет видно из дальнейшего, лишь очень немногое осталось. Через пять лет возвращается он снова к мысли о желанном преобразовании, и так как он помощи и содействия других был лишён, сам же трудолюбив, ловок и терпелив был, то и решился он с немногими помощниками и сотрудниками самостоятельно попытаться таковое предпринять. Для этого он привлёк из своего первого монастыря (ибо к нему особое расположение питал) троих из своих собратий Бр. G.V., Бр.L.A. и Бр. I.Q., которые, не более чем в то время обычно было, в Искусствах знаний имели. Этих троих обязал он быть в высшей степени верными, скромными и молчаливыми и все его указания с великим усердием записывать, чтобы потомки, которые в будущем через особое откровение к этому допущены будут, ни единым словом и ни единою буквою не были обмануты. Таким образом составилось братство R.C., вначале из четырёх лиц, и их трудами были выработаны магический язык и письмо вместе с пространным словарём, ибо мы и сегодня ими, во славу и хвалу Божию, пользуемся и большую мудрость в них находим. Они исполнили также и первую часть книги М., но, так как работа стала для них слишком большой и невероятный наплыв больных препятствовал им, а также и новое здание, Sancti Spiritus названное, к тому времени закончено было, решили они ещё других в своё общество и братство привлечь. Для этого были избраны Бр. R.C., Бр. B., искусный живописец, Бр. G. и P.D., писцы, все немцы, исключая L.A., всех общим числом восемь. Все они были хорошего происхождения и девственники согласно обета. Они собрали в один том всё, что только человек для себя пожелать, на что надеяться и о чём мечтать может, хотя мы и охотно признаём, что мир в продолжение ста лет изрядно улучшился, всё же мы твёрдо убеждены, что наши самоистины вплоть до последнего дня непоколебимы останутся, и ничего другого не узнает мир даже в самом высшем и последнем своём возрасте, ибо наши Круги начали быть с того дня, когда Бог сказал: "да будет", и кончатся, когда Он скажет: "да погибнет", но часы Божии бьют каждую минуту, тогда как наши - едва полные часы. Когда эти восемь братьев всё таким образом устроили и привели в порядок, что никакой работы более не требовалось, и каждый из них совершенного знания тайной и открытой философии достиг, не пожелали они дольше оставаться вместе, но, как это было уговорено с самого начала, отправились они в разные стороны не только для того, чтобы наши самоистины учёными пристальнее рассмотрены могли были быть, но и для того, чтобы, в случае если их наблюдения в других странах какие-либо заблуждения обнаружат, они их друг другу сообщить могли бы.
Их уговор был таков:
1. никто не должен заниматься иной профессией, как только лечением больных, и всё это безвозмездно
2. никто не должен носить какого-либо особенного платья, указывающего на братство, но приспосабливаться к обычаю страны
3. каждый из братьев должен ежегодно в Христов День явиться в S.Spiritus или известить о причине его отсутствия
4. каждый из братьев должен искать достойного человека, который по кончине этого брата мог занять его место
5. слово R.C. должно быть их знаком, лозунгом и характером
6. братство должно сто лет пребывать в тайне
Эти шесть положений обещали они соблюдать, и пять братьев удалились, только B. и D. Оставались у отца Бр. R.C. ещё один год, и когда они тоже удалились, осталися у него двоюродный брат его и Бр. E.Q., таким образом он до конца дней своих имел всегда двоих при себе. И, несмотря на то, что церковь ещё не была очищена, знаем мы, какого они о ней мнения держались и чего с вожделением ждали. С радостью собирались они каждый год вместе и давали обстоятельный отчёт о всём свершённом ими. Тогда воистину было отрадно слышать повествование, правдиво и без прикрас изложенное о всех чудесах, рассыпанных Богом здесь и там в мире. Также общеизвестно и достоверно, что такие личности, Богом и всеми небесными силами вместе собранные и избранные из мудрейших мужей, в величайшем единении, величайшей молчаливости и посильной благотворительности между другими живут. Таким похвальным образом протекала их жизнь, и, несмотря на то, что их тела от всех болезней и страданий свободны были, души их не могли перешагнуть назначенной грани растворения. Первым из этого братства был I.Q., который умер в Англии, как ему предсказал задолго до этого Бр. C.- он был очень силён в каббале и особенно учён, о чём его книга Н. свидетельствует. В Англии могут многие о нём рассказать, особенно потому, что он молодого графа Норфолка исцелил от проказы. Они решили, что, поскольку это будет возможно, гробницы их должны оставаться скрытыми. Таким образом нам до сего дня неизвестно, где таковые находятся, но место каждого из них занято достойным последователем. Всё же должны мы, к славе Божией, открыто признаться, что, чтобы нам в книге М. тайно не открывалось (и несмотря на то, что мы Образ всего Мира и его искажения воочию видеть можем), для нас остаются неизвестными наши несчастья и наш смертный час, нам Великим Господом назначенный, к которому Он нас постоянно готовыми находить желает. Об этом, однако, подробнее в нашем Confiessio сказано, в котором мы также и 37 причин указываем, почему мы теперь наше братство обнаруживаем и такие высокие тайны добровольно, без принуждения и безвозмездно предлагаем. А также обещаем больше золота, нежели король Испании из обеих Индий добывает- ибо Европа чревата и родит сильное дитя, которое от восприемника большое богатство получить должно.
После смерти Бр. О. не бездействует Бр. R.C., но собирает, скоро как только возможно, всех остальных вместе, что заставляет нас предполагать, что тогда-то, должно быть, и была построена его гробница. Хотя мы, младшие, до сих пор не знали, когда умер наш возлюбленный отец R.C., и ничего другого, кроме одних имён основателей и всех последователей до наших дней не имели, всё же могли мы некоторую тайну припомнить, которую А., последователь D., последний из второго круга и со многими из нас живший, в скрытых речах о 100 годах, нам, третьему кругу, доверил. Всё же должны мы признаться, что после смерти А. Никто из нас ничего большего о Бр. R.C. и его первых собратьях не знал, чем об этом в нашей философской библиотеке сообщалось, среди которой наша Axiomata (Аксиомы) за самую благородную, Rotae Mundi (Круги Мира) за самую искусную и Proteus (Начала) за самую полезную нами почитались. Таким образом достоверно не знаем, обладали ли те, второго круга, одинаковой мудростью с теми из первого круга и до всего ли допущены были. Должно, однако, благосклонному читателю ещё раз напомнить, что всё, что мы теперь о его, Бр. R.C., гробнице открыто здесь объявляем, Богом предусмотрено, дозволено и связано, чему мы с такой верностью следуем. И где нас со смирением и христианским ответом вновь встретят, мы не убоимся наше Крещение и Принятие содружества нашего, и ещё, чтобы от нас не захотели, в открытой печати объявить.
Истина и основательное повествование об обретении высокопросвещённого мужа Господня Бр. C.R.C. таковы. После того, как А. В Галлии Нарбонской блаженно почил, место его занял наш возлюбленный брат N.N. Прибыв к нам и священную клятву Веры и Молчания взяв, доверчиво поведал нам, что брат А. Подал ему надежду, что наше братство вскоре не таким тайным будет, но всей родине германской нации пособствующим, нужным и славным будет и которого он, в своём звании, нисколько не постыдится. В следующем году, выдержав школьные испытания и, сообразно обстоятельствам, с полным дорожным снаряжением или Сумою Фортуны отбыть намериваясь, задумал он (ибо был хорошим зодчим) кое-что в этом строении переделать и более приспособить. Работая над этим обновлением, дошёл он и до памятных досок, из жёлтой меди вылитых, которые имена каждого из братства вместе с немногими другими содержали- их хотел он под другие, более приспособленные, своды перенести. В той же с именем Бр. R.C. - (где он умер и в какой стране мог бы быть погребённым, было оберегаемо старшими, нам же было неизвестно) - в ней торчал крепкий гвоздь, который был с усилием вырван вместе с изрядным куском тонкой стены или штукатурки, скрывавшей тайную дверь, которая теперь, неожиданно, стала видна. С радостью и нетерпением удалили мы оставшуюся штукатурку и очистили дверь, над которой большими буквами было написано:
Post CXX Annos patebo (через 120 лет буду открыта)
Внизу же стояла старая надпись года. Поблагодарив Бога, в тот же вечер (желая сначала получить указания в нашей Rota) прекратили работу. В третий раз ссылаемся мы на Confessio, ибо всё, что мы здесь открываем, должно служить в помощь достойным, для недостойных же должно, по воле Божией, быть мало полезным, ибо, равно как наша дверь через много лет столь чудесным образом отверзлась, должна и Европе открыться дверь, которая уже видима (ибо штукатурка удалена) и многими с вожделением ожидается. Наутро отперли мы дверь и увидели склеп с семью сторонами и углами, каждая сторона длиною 5 локтей и высотою 8 локтей. Этот склеп, хотя никогда не бывал освещаем солнцем, был ярко освещён другим, как бы подражавшим солнцу, которое стояло в центре потолка. Посередине, вместо могильного камня, был круглый престол, покрытый листом жёлтой меди, на котором стояла надпись: A.C.R.C.Hoc universi compendium vivus mihi sepulhrum feci (Этот компендиум вселенной сделал я ещё при жизни себе гробницей). Вокруг первого обода или края стояло: Jesus mihi omnia (Иисус для меня - всё). В середине были четыре фигуры, над которыми стояли следующие надписи:
1. Nequaquam Vacuum (Нигде нет пустого пространства)
2. Legis Jugum (Ярмо Закона)
3. Libertas Evangelii (Свобода Евангелия)
4. Dei gloria intacta (Неприкосновенная Слава Божия)
Всё это ярко сверкало, как семь сторон, так и другие треугольники.
Тогда опустились мы все разом на колени и возблагодарили Единого Всеведающего, Единого Всемогущего и Вечного Бога, научившего нас большему, чем весь человеческий разум изобрести мог, да будет прославлено Его Имя.
Этот склеп разделили мы на три части: потолок, или небо, стены, или стороны, пол, или основание. О небе, на этот раз, вы больше от нас ничего не услышите, кроме разве того, что оно от каждой из семи сторон по направлению к светлому центру на треугольники разделено было. Что же в них содержалось, должны вы сами (вы - благодать ожидающие) - если Господь сподобит - воочию видеть. Каждая сторона была разделена на десять квадратных пространств, каждое со своим изображением и изречением, которые, все прилежно и правильно срисованные, к нашей книжечке Concentratum приложены. Основание в свою очередь было также разделено на треугольники, но, так как на нём низшего князя царство и силы описаны, не может быть оное для злоупотребления лицемерному и безбожному миру передано. Но тот, кто небесное противоядие знает, может безбоязненно и безопасно попереть главу древнему злому змию, чему наш век весьма благоприятствует. Каждая сторона имела дверь в хранилище, где лежали различные вещи, особенно же наши книги, которые мы и прежде имели, и среди них Vocabulario Theoph и те, о которых мы ежедневно без лжи повествуем. В них нашли мы его Путевые описания и Жизнеописание, из которых большая часть настоящего почерпнута. В одних хранилищах были зеркала различных свойств, в других колокольчики, горящие лампады, некие чудесные и искусные песнопения, всё таким образом вместе собранное, что даже через много сотен лет, если бы весь Орден, или Братство, погибло бы, всё могло бы, благодаря одному такому склепу, вновь быть восстановлено. Так как мы ещё не видели останков нашего заботливого и мудрого отца, то отодвинули для этого в сторону престол, благодаря чему могла быть поднята тяжёлая медная доска. И нам предстало прекрасное и славное тело, невредимое и без признаков разложения, как его здесь, на изображении, весьма похожем, во всём одеянии и принадлежащих знаках, видеть можно. В руке держал он книжку, золотом на пергаменте написанную, G. названную, что после Библии наше высшее сокровище составляет и, понятно, не должно мирскому рассмотрению легкомысленно подвергаться. В конце этой книжки находилось следующее свидетельство:
"Семя, в сердце Иисусово посеянное. - Здесь пребывает тело C. Ros. C., на 120 лет от очей мира и друзей его скрытое. Он происходил из благородной и знатной фамилии Германии и был великим мужем своего времени, благодаря божественному откровению, возвышенному обучению и неустанному стремлению нашёл он доступ ко всему тайному и скрытому в небе и человеческой природе. Во время своих странствий по Аравии и Африке собрал он сокровище, превыше королевского и царского, что для его времени, однако, не было предназначено и потому им для более достойного потомства скрыто было. После того как он его правильно поставил, верных и друг с другом надёжно связанных наследников своих высоких званий и своего имени назначил, а также обновлённый мир построил, что всем движением Вселенной вполне гармонично соответствовал и, наконец, всему случившемуся, случающемуся и долженствующему в будущем случиться надёжную сводку составил, после того как более ста лет длилось его паломничество, без предшествующих недугов и болезней, которых он на своём теле никогда не испытывал, и ни от чего другого не страдая, но по зову Духа Божия, - приняв объятие и последнее лобзание от своих братьев, - он, наш возлюбленный отец, дражайший брат, вернейший учитель и искреннейший друг, отдал свою просвещённую душу в руки Господа и Творца своего".
Внизу подписались:
1. Бр. I.A., Бр. C.H. тогдашний, по выбору, глава братства.
2. Бр. G.V.M.P.G.
3. Бр. R.C. младший, наследник Духа Святого.
4. Бр. B.M., P.A., живописец и архитектор.
5. Бр. G.G.M.P.I., каббалист.
Из второго круга:
1. Бр. P.A., последователь брата I.Q., математик.
2. Бр. А., последователь брата P.D.
3. Бр. R., последователь со Христом, торжествующего, отца C.R.C.
В конце стоит:
"Из Бога рождаемся, во Иисусе умираем, Духом возрождаемся".
Значит, уже тогда скончались Бр. I.Q. и Бр. D. Где же находятся их гробницы? Однако мы ничуть не сомневаемся, что старший брат Senior совершенно особо погребается или даже скрывается. Мы надеемся также, что этот наш пример и других побуждать будет усерднее об их именах, которые мы с этой целью открываем, расспрашивать и их гробницы разыскивать, ибо они (имена) большей частью благодаря медицине старым людям ещё известны и ими прославляются. Тогда, быть может, возрастут наши сокровища или по меньшей мере будут лучше пополнены. Что же до малого мира касается, то его нашли мы скрытым в другом престоле, значительно более прекрасным, чем самый разумный человек его себе мог бы представить. Но оставляем мы его несрисованным, до тех пор, пока нам на это наше искреннее откровение доверчиво отвечено не будет. Тогда покрыли мы всё опять плитами, поставили на них престол, снова заперли дверь и запечатали нашей печатью.
... Повинуясь указанию наших Rotae, обнародовали мы об этом некоторые книги, и в их числе книгу М, и вновь расстались друг с другом, оставив наши сокровища во владение естественных наследников.
Ожидаем, таким образом, какой отзыв, суждение или приговор от учёных и неучёных нам на это последует.
Хотя мы и прекрасно знаем, что независимо от нашего стремления или упования других, всеобщее божественное и человеческое преобразование свершится, всё же не безразлично, что Солнце перед своим восходом, бросит на небо яркий или тёмный Свет. И между тем те немногие, что объявятся, соединятся, наше братство числом и достоинством умножат, желанному и Братом R.C. предписанному философскому уставу счастливое начало положат, или даже нашим сокровищем (что никогда не может быть истощено) в смирении и любви с нами вместе насладятся, тяготу этого мира усладят, и таким образом средь чудес Божьих слепо блуждать не будут. Дабы каждому христианину было известно, какой веры и религии мы придерживаемся: исповедуем и признаём мы Иисуса Христа, как это в последнее время, особенно в Германии, ярко и явно сложилось, и сегодня (исключая всех мечтателей, еретиков и ложных пророков) в известных и избранных странах сохраняется, защищается и проповедуется. Также приемлем оба таинства, как они со всеми речениями и обрядами первой обновлённой церковью установлены. В политике признаём мы Римское царство и четвёртую монархию как за нашу, так и всех христиан главу. Хотя нам и известно, что за перемены предстоят, и о них другим учёным Господним очень охотно сообщить желаем, ни один человек, кроме Единого Господа, эту нашу рукопись, что в наших руках находится, недостойным для пользования доступной сделать не заставит. Будем, однако же, при добрых обстоятельствах, скрытую помощь оказывать, после того как нам Господь позволит или предостережёт. Ибо наш Бог не слеп, как языческая Fortuna, но украшение церкви и честь храма составляет. Наша философия не есть нечто новое, но та же, что получил Адам после своего падения, в которой и Моисей и Соломон упражнялись, а посему не должна она весьма колебаться или опровергать противные мнения, но, ибо истина едина и всегда себе самой равна, особенно же с Иисусом во всех частях и всех членах сходна, подобно тому, как Он есть образ Отца, так и она есть Его отображение. Из сего не должно следовать: верное в философии ложно в теологии. Но в чём Платон, Аристотель, Пифагор и другие сошлись, чему Енох, Авраам, Моисей и Соломон начало положили, особенно же с чем великая и чудесная книга Библия согласуется, всё это соединяется и образует сферу, или глобус, все части которого на равном расстоянии от центра отстоят, как об этом в Христианской Симфонии подробнее и пространнее сказано.
Что же до безбожного и проклятого златоделания касается, которое, особенно в наше время, такую силу приобрело, что, во-первых, многим алчным, виселице достойным пройдохам, дало возможность большое озорство учинить и любопытством и доверием многих злоупотребить. И, во-вторых, многие почтенные особы отныне полагают, что превращение металлов есть вершина и могущество философии, всячески способствуют этому, и даже самый Бог им особенно любезен, поскольку Он большие куски и слитки золота творить может, к чему они необдуманной мольбой или же душу раздирающим кислым видом Всеведающего и в сердцах читающего Бога склонить уповают. И так мы открыто утверждаем, что сие ложно, и для истинных философов златоделание есть нечто неважное и побочное, ибо им ведомы тысячи подобных ещё лучших вещей. И вместе с нашим дорогим отцом C.R.C. мы говорим: тьфу, золото, сколько бы ни было золота! Ибо тот, кому открыта вся натура, радуется не тому, что он делать золото может, и не тому, как говорит Христос, что ему дьяволы послушны, но тому, что он небо отверстым и Ангелов Божьих восходящими и нисходящими видит и что имя его вписано в книгу жизни.
Также указываем мы на книги и фигуры под химическими названиями и в поругание славы Божьей вышедшие, кои мы своевременно назовём и чистосердечно списки их обнародуем. И просим всех учёных с такими книгами большую осторожность иметь, ибо враг не перестанет сеять свои плевелы до тех пор, пока их Сильнейший не истребит. Итак, приглашаем мы, согласно мнению Бр. C.R.C., мы, его братья, ещё раз всех учёных Европы, что наше Откровение (на пяти языках разосланное) вместе с латинским Confessio читать будут, с благорассудной душой нашу просьбу исполнить, искусства свои как можно точнее и зорче проверить, настоящее время с усердием обозреть и тогда свои соображения или в виде общего мнения, или порознь нам письменно, в печати объявить. Тогда, несмотря на то, что мы не называем наше настоящее место пребывания, всё же дойдёт до нас приговор каждого отдельного, на коком бы языке он ни был. Это, однако, говорим мы наверное: что всякий, кто отнесётся к нам серьёзно и искренно, в своей душе, теле и имени возрадуется. Если же чьё сердце лживо или только к наживе стремится, тот прежде всего не принесёт нам вреда, себя же в сильнейшую и крайнюю погибель ввергнет. Здание же наше, если даже сотни тысяч людей его вблизи видеть будут, должно для безбожного мира вовеки нетронутым, неразрушенным, невидимым и даже совсем скрытым быть.
Под сенью крыл Твоих, Иегова!