Встреча после долгой разлуки

Бабушка моей подруги Марины с улыбкой наливала нам чаю. «Бабушка, а мы гадать собираемся на Святки. Может, ты нас научишь чему-нибудь, что у вас в деревне девушки делали?» Зинаида Васильевна задумалась: «Нет, родная, такого ничего не припомню, старая я уж стала». Слегка наморщив брови, от чего её милое доброе лицо приняло озабоченное выражение, она медленно сказала: «Я вам, девоньки, другое что расскажу. Может, и расхочется вам гадать, ой, неладно это». Забыв про фирменный пирог с чёрной смородиной, мы, раскрыв рты, слушали историю, случившуюся с Зинаидой Васильевной в деревне недалеко от Ярославля, когда ей было 18 лет. У Зины был поклонник детства, которого звали Егор. Она его воспринимала исключительно как друга. Он обижался сначала, но потом принял это как должное со временем. Отдалился от всех, начал ухаживать за другой девушкой. В семнадцать лет Зинаида поехала работать и учиться в город. Летом она приехала домой навестить семью. И вот, в первую ночь после возвращения она сидит в избе, наслаждается деревенской тишиной и домашним уютом. Родители уже легли спать, а дочке не спится: она взволнована и рада, так скучала по дому, всё вокруг родное и знакомое. Тишина прерывалась звуками ночи — стрекотаньем сверчков и уханьем сов. Взглянув на старенькие ходики, девушка покачала головой: поздно уже, за полночь, надо идти ложиться спать. Только она встала, послышался голос с улицы, зовущий её по имени. Зина выглянула из окна и увидела Егора, стоящего прямо напротив. Тёплый свет маленькой лампы слабо освещал его — бледного, жадно смотрящего на неё молодого человека. Зинаида всплеснула руками: «Егор, я так рада тебя видеть, что ты здесь делаешь и так поздно? Ты же вроде уехал жить в область». Егор ответил ей как-то глухо: «Да, это я. Долго же ты не приезжала! Выходи, я тебе всё расскажу, а то что мы так перекрикиваемся, всех перебудим». Зина отмахнулась: «Поздно уже, я устала с дороги да и неудобно это. Ты лучше к нам завтра днём приходи и поговорим». По словам Зинаиды Васильевны, Егор наотрез отказывался откладывать разговор на следующий день и настаивал, чтобы она вышла. Постепенно он стал выходить из себя и грубить ей. Зинаида в конце концов рассердилась и, сказав: «Я тебе не филин, ночную жизнь не веду! Иди проспись!», сердито захлопнула ставни. Закрывая окно на крючки, она видела гримасу, исказившую лицо старого знакомого. «Надо же, как люди меняются,» — грустно подумала девушка, — «а ведь был такой спокойный парень». Утром она с негодованием рассказывала об этом своей маме: «Представляешь, как люди за год меняются! Никогда ни на кого голоса не повышал, на дворе ночь, и он тут является, как будто его приглашал кто, да ещё и в белой рубахе, я сначала даже испугалась. Придёт — выпроводим его, не хочу с ним говорить». По мере Зининого рассказа её мама бледнела на глазах, судорожно крестясь, и в конце опустилась на лавку. Вытирая платком глаза, она сообщила: «Так ведь, Зинок, не придёт он. Убили его. Драка была с поножовщиной, прямо после Нового Года и порешили его. Ох, горюшко-то какое! Мать его убивалась, мне говорила: Егорка мой всё по твоей Зине сох, никто ему не был нужен, кроме неё». Зинина мама достала святой воды, окропила окна-двери, что-то про себя шепча. Время было советское, но она была готова пойти на всё, лишь бы избавить свою дочь от подобных визитов. Как стало смеркаться, Зина юркнула в дом и не выходила до самого утра. С дрожью прислушивалась она ко всем звукам, но, кроме сов и сверчков, так никого и не услышала. Никто больше не беспокоил её покой, но ту единственную встречу Зинаида Васильевна вспоминает с ужасом. Автор: Malina