Девушка была из бедной сельской семьи, жених – из фермерской, до поры до времени жили молодые в селе, родителям помогали, трех деток нажили, а школу-то закрыли.
Младший брат остался с отцом фермерствовать, а на имя старшего купили в райцентре трехкомнатную квартиру, деньги же помогли ему хорошо оплачиваемую работу найти.
Продукты – из села, на безденежье не жалуются, жена Алина по сельской привычке в пять утра поднимается, мужу свежий завтрак подает, отведет младших в детский сад, дочку-первоклашку в школу, обед готовит, убирает, стирает. Потом за дочкой бежит, с ней позанимается и за близнецами.
Мужа ласково встречает, а он к ней все придирается. Вкусно утром завтракая, вдруг произнес:
- Ты мне надоела, ради детей буду жить с тобой, но найду любовницу.
От неожиданности Алина ответила, пусть находит, лишь бы не знать об этом, а сама все плачет да плачет. Подошла к ней в школе другая мамочка, спросила. Почему она стала удрученной. Женщина ей все рассказала, что боится с тремя малыми детками без крыши над головой остаться, квартира ведь дарственная.
- Муж стал руку поднимать на меня, бьет так, чтобы синяков не видно было, чаще по голове. У знакомых муж так жену до инвалидности довел, придется уходить от своего, а детей ему не оставлю.
- Я тебе адресок колдуньи дам…
Как велела колдунья, в три часа ночи стала Алина наговаривать возле мужа: «Фагот, жги тело, душу и кровь раба Божьего Анатолия на любовь. Ворочай его и с места снимай, ко мне к Божьей рабе Алине отправляй. Чтоб не было ему покоя ни ночью, ни днем, имя мое в уме каждый час повторял, никакой радости в жизни не знал. Пил – не напивался, ел – не наедался, страдал, скучал, любимой женой называл. Я ему еда и вода на ныне, на присно, на все времена. Губы, зубы, ключ, замок, язык. Аминь. Аминь. Аминь».
По совету колдуньи набрала Алина на болоте воды, каждое ктро 14 дней подряд обмывала ею ботинки мужа со словами: «Водица болотная, вступай в ноги, руки, туловище, голову раба Божьего Анатолия, веди его раз на месяц к лягушкам-квакушкам, остальное все время ко мне, любимой жене, раба Божьей Алине».
Муж, подобрел, вскоре стала Алина себе работу искать, без денег и связей устроилась на хорошее место.
Свекры стали старыми, а младший брат прекратил помощь, пришлось Анатолию на заработки ездить.
Алина пошла на повышение, ей дарят цветы, ухаживают, но она чести не теряет. Только интересней ей с теми, кто ее окружает на работе, дома в комнате со старшей дочкой спит, с мужем почти не разговаривает. Он стал ревновать, скандалить, а в ответ услышал:
- Надоел ты мне!
Теперь муж ходит поникший, Аленка же цветет. Поехал он на заработки, а вернулся в гробу – оступился и упал с высоты.
Все вдову жалеют, стремятся помочь, а через год начали к ней свататься. При людях она улыбается, останется одна – плачет, понимает, что не женщиной стала, а бревном бесчувственным. Она бы пошла к колдунье, но та почила. Другие с нее уроки снимали, вычитывали, на воск выливали, да толку мало.
Но, кто ищет, тот находит. Приехала к женщине, та кинула на Таро и про болотную воду сказала. Свечой крестила, свяченной водой поила и брызгала, ивовым прутиком стегала, сушеным горохом выкатывала, отправила Алину туда, где она болотную воду набирала.
Было там когда-то болото, а потом еще до революции сахарозаводчик Кениг велел три озера соорудить, ставки по-нашему.
В трех, что далее, люди летом и на Крещение купаются, рыбины по метру плавают, а в первом – тина да грязь, теперь еще и бутылки пластиковые плавают. За ставком нога человека не ступает, растет осока да камыш.
Стала Алина лицом к востоку, крестным знамением себя трижды осенила, трижды поклонилась, бросила в воду подальше от себя сухой горох (из отчитки) да горсть монет со словами:
«Водица болотная, царица подводная, лягушка-квакушка, заберите мое горе-печаль, утопите, раскричите, меня на волю отпустите. Аминь».
Громко кричала, сначала несколько лягушек отозвалось, на второй раз – больше, а в третий раз такой хор завели.
Кричит Алина: «Это - ваше озеро!», - а ее будто неведомая сила от ставка гонит. Снова что есть мочи орет: «Это ваше озеро!» И третий раз прокричала, воду трижды перекрестила.
Ей умыться этой болотной водой надо, а страшно, что на дне окажется или с красотой ее что-то плохое произойдет. Но поборола страх, умылась водой болотной.
Пришла домой обессиленная, напилась свяченной водички, умылась ею, не вытираясь, и в сон провалилась.
А с утра на следующий день пошла с конфетами да печеньем на могилу мужа, сидела на лавочке, а к ней мужчина пришел, оказалось, вдовец. Не чиновник, не богатый, но Алине с ним так хорошо, отведала женского счастья, живут душа в душу, про всех своих детей не забывают. Начальница подначивает Алину: «Вы еще рожать собираетесь?»
- Хватит нам шестерых, - улыбается Алина.
С прутика, который воткнула той весной Алина на берегу ставка, верба растет, раз в месяц женщина к ней ходит.
Младший брат остался с отцом фермерствовать, а на имя старшего купили в райцентре трехкомнатную квартиру, деньги же помогли ему хорошо оплачиваемую работу найти.
Продукты – из села, на безденежье не жалуются, жена Алина по сельской привычке в пять утра поднимается, мужу свежий завтрак подает, отведет младших в детский сад, дочку-первоклашку в школу, обед готовит, убирает, стирает. Потом за дочкой бежит, с ней позанимается и за близнецами.
Мужа ласково встречает, а он к ней все придирается. Вкусно утром завтракая, вдруг произнес:
- Ты мне надоела, ради детей буду жить с тобой, но найду любовницу.
От неожиданности Алина ответила, пусть находит, лишь бы не знать об этом, а сама все плачет да плачет. Подошла к ней в школе другая мамочка, спросила. Почему она стала удрученной. Женщина ей все рассказала, что боится с тремя малыми детками без крыши над головой остаться, квартира ведь дарственная.
- Муж стал руку поднимать на меня, бьет так, чтобы синяков не видно было, чаще по голове. У знакомых муж так жену до инвалидности довел, придется уходить от своего, а детей ему не оставлю.
- Я тебе адресок колдуньи дам…
Как велела колдунья, в три часа ночи стала Алина наговаривать возле мужа: «Фагот, жги тело, душу и кровь раба Божьего Анатолия на любовь. Ворочай его и с места снимай, ко мне к Божьей рабе Алине отправляй. Чтоб не было ему покоя ни ночью, ни днем, имя мое в уме каждый час повторял, никакой радости в жизни не знал. Пил – не напивался, ел – не наедался, страдал, скучал, любимой женой называл. Я ему еда и вода на ныне, на присно, на все времена. Губы, зубы, ключ, замок, язык. Аминь. Аминь. Аминь».
По совету колдуньи набрала Алина на болоте воды, каждое ктро 14 дней подряд обмывала ею ботинки мужа со словами: «Водица болотная, вступай в ноги, руки, туловище, голову раба Божьего Анатолия, веди его раз на месяц к лягушкам-квакушкам, остальное все время ко мне, любимой жене, раба Божьей Алине».
Муж, подобрел, вскоре стала Алина себе работу искать, без денег и связей устроилась на хорошее место.
Свекры стали старыми, а младший брат прекратил помощь, пришлось Анатолию на заработки ездить.
Алина пошла на повышение, ей дарят цветы, ухаживают, но она чести не теряет. Только интересней ей с теми, кто ее окружает на работе, дома в комнате со старшей дочкой спит, с мужем почти не разговаривает. Он стал ревновать, скандалить, а в ответ услышал:
- Надоел ты мне!
Теперь муж ходит поникший, Аленка же цветет. Поехал он на заработки, а вернулся в гробу – оступился и упал с высоты.
Все вдову жалеют, стремятся помочь, а через год начали к ней свататься. При людях она улыбается, останется одна – плачет, понимает, что не женщиной стала, а бревном бесчувственным. Она бы пошла к колдунье, но та почила. Другие с нее уроки снимали, вычитывали, на воск выливали, да толку мало.
Но, кто ищет, тот находит. Приехала к женщине, та кинула на Таро и про болотную воду сказала. Свечой крестила, свяченной водой поила и брызгала, ивовым прутиком стегала, сушеным горохом выкатывала, отправила Алину туда, где она болотную воду набирала.
Было там когда-то болото, а потом еще до революции сахарозаводчик Кениг велел три озера соорудить, ставки по-нашему.
В трех, что далее, люди летом и на Крещение купаются, рыбины по метру плавают, а в первом – тина да грязь, теперь еще и бутылки пластиковые плавают. За ставком нога человека не ступает, растет осока да камыш.
Стала Алина лицом к востоку, крестным знамением себя трижды осенила, трижды поклонилась, бросила в воду подальше от себя сухой горох (из отчитки) да горсть монет со словами:
«Водица болотная, царица подводная, лягушка-квакушка, заберите мое горе-печаль, утопите, раскричите, меня на волю отпустите. Аминь».
Громко кричала, сначала несколько лягушек отозвалось, на второй раз – больше, а в третий раз такой хор завели.
Кричит Алина: «Это - ваше озеро!», - а ее будто неведомая сила от ставка гонит. Снова что есть мочи орет: «Это ваше озеро!» И третий раз прокричала, воду трижды перекрестила.
Ей умыться этой болотной водой надо, а страшно, что на дне окажется или с красотой ее что-то плохое произойдет. Но поборола страх, умылась водой болотной.
Пришла домой обессиленная, напилась свяченной водички, умылась ею, не вытираясь, и в сон провалилась.
А с утра на следующий день пошла с конфетами да печеньем на могилу мужа, сидела на лавочке, а к ней мужчина пришел, оказалось, вдовец. Не чиновник, не богатый, но Алине с ним так хорошо, отведала женского счастья, живут душа в душу, про всех своих детей не забывают. Начальница подначивает Алину: «Вы еще рожать собираетесь?»
- Хватит нам шестерых, - улыбается Алина.
С прутика, который воткнула той весной Алина на берегу ставка, верба растет, раз в месяц женщина к ней ходит.
